Я тоже люблю...

Ну так то в Спике - народ пугать не хотелось.., Вон ты про 7 главу молчишь, даже в личку не говоришь ничего... что, так все плохо, что ли???

Дальше - да, мы такое пишем *хихикает*

Глава 7.

Вопрос «быть или не быть», а вернее, ждать его или не ждать, занимал меня полдня. Я прокрутила в голове множество вариантов, но все они были просто невероятны!

Ну, правда – украсть ключи? В это верилось мало. Как-то позвонить мне, даже что-то написать было невозможно. Правилами больницы запрещались любые контакты с внешним миром, за исключением посещений – но сейчас я была лишена и этого.

В итоге я пришла к выводу, что порядки у нас еще хуже, чем в тюрьме, и понятия я не имею, как Дител собирается со мной связаться – ну, не в окно же, как рыцарь из сказки, полезет! И серенады петь тоже вряд ли будет.

Хотя за обедом меня живенько отвлекли: ко мне неспешным шагом двигалась Люсия, расталкивая всех своими широкими плечами. Чуть позади нее шли еще трое женщин, не отличавшихся особой красотой: запавшие глаза, волосы-пакли, спортивные костюмы.

Мне всегда было интересно – они специально себя под стандарт подгоняют? Как в глупых американских боевиках.

Сама Люсия всегда была умнее, да и аккуратнее на порядок, но от этого не становилась более популярной. Ее уважали, боялись, но, естественно, не любили. Ко мне, впрочем, горячей любви тоже не испытывали, считали чудачкой и слишком агрессивной, чтобы нормально общаться. Да было бы с кем общаться! Блин, я же тут теперь подохну без Уилла!

- Ну что, Матисс, продолжаешь выставлять себя на посмешище?

- Отвали, я еще не доела – и не думаю, что тебе понравится гречка в волосах, - я точно знала, что ее всегда злит мое спокойствие, но я общалась за свою жизнь и с более ненормальным, или, наоборот, выдающимся народом, чтобы лебезить перед какой-то дрянью!

- Посмотрите на нее – она уже без иглы глюки по ночам ловит и все еще выебывается тут…

Все-таки, наверное, напряжение сегодняшнего дня дало о себе знать: бессонная ночь, тупые охранники, детектив этот чертов!

Первой в нее полетела как раз тарелка, и вышеупомянутая гречка теперь украшала шевелюру Люсии.  А что – волосы у нее темные – если не присматриваться, и не заметишь…

Кажется, она так не считала, и поэтому двое из ее «подруг», повинуясь кивку головы, попытались меня скрутить. У одной в ноге я оставила вилку, а вторая чувствительно приложила меня лбом об стол. Голова протестующее заболела – два раза за сутки стукнуться ею, многострадальной, было явно чересчур!

Перескочив через стол, я оказалась за спинами новичков (вот блин, не повезло девкам!), а вслед за мной полетела легкая пластмассовая вазочка с желе.

Это не понравилось женщине, сидящей за соседним столом. Ну, мне бы тоже не понравилось, запусти мне в лицо желе. Но тетка, как оказалось, была не самой смелой. И поэтому решила отыграться все на тех же новеньких…

Через пару минут в столовой образовалась свалка: тетки, девушки и личности непонятной наружности смачно ругались матом, замахивались друг на друга столовыми приборами и играли во «фрисби», ломая носы и выдирая волосы…

Нa моей памяти такое было впервые!

И, судя по ошалевшему виду охраны – на их тоже!

Мы все-таки столкнулись с Люсией на выходе: она, рыкнув что-то нечленораздельное, двинулась на меня, разминая руки. Я сейчас вести глубокомысленные беседы не желала, поэтому, вооружившись стулом, попыталась отмахаться.

Голова болела, перед глазами прыгали черненькие точки, медленно превращавшиеся в чертенят. Сознание только отметило, что похоже на сотрясение, а потом я провалилась в темноту.

Впервые за все время, что мы с Люсией развлекали общественность нашими стычками, она меня так сильно достала. Голова была разбита и теперь перебинтована так, что от рыжих волос остались видны только кончики.

Я сидела на кровати, касаясь пятками холодного пола, и решала – настолько ли сильно я хочу в туалет, чтобы решиться и попробовать до него добраться?

Дверь отворилась, и в нее, широко улыбаясь, вошел Вильгельм с подносом, на котором лежали какие-то зажимы и прочие медицинские инструменты – я плохо успела их рассмотреть, но режущего и колющего там точно не было.

- Вот решил к тебе зайти, душа моя, пообщаться. А то ты ж без друга осталась, грустно должно быть?

Грустно мне не было, но говорить об этом наглому уроду я не стала.

Хотя, по правде, я очень сомневалась, что смогу что-то сказать, чтобы меня не стошнило на этого гориллоподобного – все-таки я заработала себе сотрясение!

- Что мы молчим? Кошка язык выела? – смеялся он громко, чуть повизгивал, когда втягивал воздух. Да и вообще – над собственными шутками только идиоты смеются!

- Что морщишься? А, дрянь?

Если бы он уже понял, что я просто не могу говорить, то все эти нападки давно бы прекратились – он бы начал меня оскорблять, надавливая на все «больные точки». Но так как интеллектом Вильгельм не очень далеко ушел от своих предков-обезьян, то сейчас он только ругался, хмурясь и повышая голос.

А потом резко успокоился.

Это мне не понравилось даже больше, чем моей больной голове - громкие крики. Что он задумал?

Лучше бы я не знала!

Кричать я не могла, да и особо сопротивляться тоже, ведь любое усилие вызывало слишком сильную боль.

А этот урод уже стаскивал с меня больничную майку!

Все-таки извернувшись, я схватила с тумбочки книгу и углом попыталась попасть Вильгельму по глазам.

Вообще-то не получилось, но он так опешил от неожиданного сопротивления, что отпустил мои руки. Правда, майка так и осталась у него в руках, но сейчас это волновало меня меньше всего.

- Что? Говорить не можешь, да? Это из-за заморозки, тебе пришлось шов накладывать – Люсия прям рядом с виском тебе башку разбила… Еще бы чуть-чуть…

Я должна была радоваться? Или огорчаться?

Но вообще-то важно было не это – он был прав – кричать, звать на помощь или просто ругаться я не могла. Только шипеть и шептать.

Вот теперь мне стало страшно по-настоящему: стоило мне представить, что он будет меня касаться, возвращалась тошнота. Эта слабость меня убивала!

Причем в прямом и переносном смысле – пользуясь моим замешательством, Вильгельм скрутил меня и швырнул на кровать. Мерзко ухмыляясь и приглаживая волосы, стал подходить ближе, но тут меня подвели мои воображение и желудок.

- Что, тварь, так неприятно тебе, да? – от ярости мужчина свалил меня с кровати, да еще и пнуть успел, прежде чем мы услышали, что кто-то подходит к моей палате.

Пока гориллоподобный урод пытался навести порядок – он даже зашвырнул в меня майкой, которую я прижала к себе, как самое дорогое в жизни – я отползала подальше: к окну, к батарее.

Я не боялась, но это, наверное, из-за того, что отвращение и шок просто пересилили.

Вильгельм увидел, что я так и не оделась, когда дверь отворилась, и в палату зашел врач.

Вот с таких моментов стоит писать  «немую сцену» - застыли все: Вильгельм - из-за того, что не успел скрыть «следы преступления», вновь вошедший – от шока, а я оттого, что просто боялась глупо захихикать…

Отредактировано Птица СИРИН (2007-05-12 18:21:46)

Эх, серенады... да, Лайсу бы пошло, но пока серенады мы заменим на "результаты анализов, показания кардиограммы и т.д. и т.п."

Он не свинья. Он - гарила ))) И дальше и будет ею оставаться... (Блин, вот мне теперь и самой хочется ему треснуть по носу... но нельзя!)

Ты говори, говори, сестренка!

Нек, думаешь?
Ну, Мати и правда уйдет из больницы...

Reddy, 

*валяется* Поженить с Исар???