Ну вот и я пришла, продочку вам принесла!
Сердечно извиняюсь за задержку, просто без Ворда работать сложно. Но теперь весь текст на ноуте, а там данная програмка есть, так что я отбечу ВСЁ побыстрее, потом начну выставлять.
Ещё я в августе, точнее не знаю, уезжаю. Как решить проблему выставления проды я знаю, скажу об этом попозже, но думаю, в этом мне поможет Ангел. Да???
Ну, короче, читайте 23 главу.
И не забудьте про отзывы!!!
Глава 23.
Письмо с угрозами.
Юсуи просто гуляла, даже не замечая времени. Изредка она любовалась архитектурой городов, отмечала про себя красоту ночи, а потом решила, что пора возвращаться домой и, развернувшись, пошла обратно. Путь назад почему-то оказался куда длиннее, и Пилика уже начинала волноваться – не заблудилась ли она, но вскоре она увидела знакомые окрестности и свернула в небольшой сад, чтобы сократить путь. Если пройти этой дорогой, то тут же можно было выйти к углу их дома.
- Откуда ты это так идёшь?! – кто-то холодно окликнул Пилику со спины, Юсуи вздрогнула, а потом встала на месте как вкопанная.
- Ну, чего ты стоишь? – продолжал свою недовольную речь некто. - Тебе надо научиться ходить тихо и легко, а не бить ногами так, словно бурый медведь лапами!
- Тааак… - северянка вскипела от злости. Кем бы ни был этот хам в ночи, сейчас ему точно придётся плохо. И плохо ему придётся от удара этой самой медвежьей лапы.
- Уймись, не кипятись так. Это я! – и точно из-под земли перед Пиликой появился Рен Тао собственной персоны. И как обычно на лице его играла эта холодно-насмешливая улыбка.
- Не обязательно мне было говорить всякие гадости в темноте, - нахмурилась Юсуи, сложив руки на груди.
- Это не гадости, а констатации фактов! – заметил Тао, также сложив руки на груди. Исподлобья Рен окинул взглядом Пилику с головы до ног и, чуть помолчав, сказал.
- Там Жюстин явилась не запылилась. Ты идёшь?
- Куда? – заморгала очами Пилика, чуть отстранившись от китайского аристократа, припоминая, куда нужно ей идти.
- Куда-куда! На этот чёртов индийский или какой там… праздник! – закричал шаман. Он не любил когда его не понимали с первого раза, и всякие там разини переспрашивали всё, что он сказал по десять раз. Конечно, не очень хорошо считать сестру своего друга разиней и профанкой, но всё же Рен Тао всегда есть, был и будет Реном… Тао.
Правда, в понимании Рена она действительно была слабым человечком, не заслужившим особого уважения. Для него всё было просто – стремись к своей цели, тренируйся, становись сильнее, достигай, а потом получи уважение окружающих, а Пили лишь мечтательная девушка с острова Хоккайдо. Такие люди, как она, вечно нуждаются в защите, а их слабые стороны вечно на виду, и любой враг сможет с лёгкостью нанести удар и вывести противника из строя. Но всё же Рен осознавал, что в ней было что-то, чего не было в нём. Может быть, нежности? А может быть, огромной любви к природе и искренности? Наследник династии Тао всегда оценивал себя правильно, «как это должен делать истинный воин». Он с уверенностью мог сказать, что практически для всех является загадкой, чувства его не всегда понятны, и такое положение вещей Тао устраивало. А вот Пилика… Она настолько искренняя… Ни для кого не секрет, что всем сердцем она любит природу, всем сердцем любит этот мир и этот народец, живущий под кувшинками. И ради этого маленького народца, ради какой-то горстки духов она была готова на всё.
Две противоположности. С одной стороны, Рен Тао - холодный, неприступный, рискованный, смелый, настоящий скептик, пессимист, не верящий ни во что, кроме долга, не просящий руки помощи даже в самых трудных случаях, он категоричен и непоколебим, как стена. С другой стороны, Пилика Юсуи – мечтательная, наивная, по-детски немного глупая, но такая искренняя, милая, видящая во многом свет, который уже разучилось видеть большинство населения нашей планеты, а цель – всего-то! – счастье какого-то маленького племени коропокуру! Да миллионы людей живут, бегут всё время куда-то, спорят, совершают разные поступки и даже не подозревают, что где-то есть такой народец – мысль о духах под кувшинками не отягощает их сердца. Сердца у них каменные, они как механизмы со множеством микросхем, где отсутствует функция любви к природе, а она… Она рвётся спасти эту природу, этот маленький, ненужный многим народец. Для многих немыслимо: «Да зачем ей это? Просто смешно, парадокс какой-то! Лучше бы она думала о своём будущем!». Но, хоть Рен Тао и был скептиком и отрицал многое, он ясно оценивал ситуацию и всегда оставался мудрым человеком, хоть иногда его разум и затмевала ненависть… Волей-неволей он признавал, что Пилика единственная и исключительная с своём роде (ну, и Хоро-Хоро ещё, конечно же), любящая природу и ставящая на первое место заботу обо всём на свете, будь то ребёнок с удивительными глазами или же маленький котёнок с подбитой лапкой. И всё же, на ровне с этими мыслями, Рен считал, что все хорошие качества Пилики – её беда, а иногда и вовсе презирал и недолюбливал за это северянку. Такой уж он человек. По его мнению, лучше уж быть железной глыбой, нежели мягким и чувствительным ангелоподобным созданием, лучше уж быть воинственным, рвущемся в бой тигром, а не маленьким пушистым котёнком, иногда распускающим свои коготки.
- Ааа… Египетский! – поправила его Пили. Вновь она ощущала себя на ринге, стоящей напротив Рена, хоть они и не ссорились в данный момент.
- Да какая разница, - отмахнулся Тао и развернулся в сторону двери.
- Ответь мне на один вопрос… - нарушила молчание она, осмелев и обратившись к Тао. То ли из-за того, что Пилика недолюбливала Рена в последнее время, то ли из-за простого её «детского интереса», ей очень хотелось спросить у шамана из Китая кое-что… Рен молчал, и Юсуи решила, что его молчание – знак согласия, - Эм… Трудно, наверное, жить так… Так как ты. Не сочти за оскорбление, просто ты мне непонятен. Если не хочешь – не отвечай на мой вопрос и прости за наглость, - лепетала детским голосочком Пилика, надеясь, что Тао не сорвётся и не начнёт язвить в её сторону – именно поэтому речь Юсуи была спокойной и даже учтивой. - Мне вовсе не хочется почувствовать себя на месте Джоко, так что… - она замолчала, не зная как продолжить свою несобранную речь.
- Я не понимаю твоего вопроса. Я живу так, как должен жить…Я такой, какой я есть, и если кому-то что-то не нравится, то назовите мне имя этого человека и фамилию. Лично мне не понятно, как можно всю жизнь витать где-то в облаках и допускать властвовать над собой наивным мечтам?.. Мне так же непонятна философия твоей жизни. Я не понимаю, как можно отдавать всю себя… ммм… грубо говоря, болоту… - Рен покосился на Пилику. К его большому удивлению, на губах её сияла какая-то странная отрешённая улыбка, а разум её, скорее всего, всё ещё был забит мыслями и переживаниями о Ририлии, а насчёт болота она нисколечко не обиделась, даже, как Рену показалось, наоборот – его слова заставили сестрёнку сноубордиста улыбнуться.
- Да, я слабая и вряд ли смогу оказать большое сопротивление в случае чего, да, я витаю в облаках, и все мои мысли забиты маленьким народцем, живущем под кувшинками, да… может быть, я и маленький наивный ребёнок, которого легко обмануть, напугать и удивить, но я… ведь не железный человек, скрывающий свой истинный образ за холодной железной маской бесчувственного воина… - Юсуи глубоко вздохнула чистым воздухом и прошептала себе под нос, чуть зажмурившись, точно маленький котёнок:
- Чистый воздух, не пропитанный гарью и смогом… Редкость!
- Чудачка, - Рен покачал головой, а Пилика, услышав его слова, звонко рассмеялась, точно услышала в этом слове очередную шутку Джоко. Этот смех раздражал Рена Тао так, точно она смеялась над ним. Но она же действительно смеялась над ним! Над его «холодной железной маской». Сейчас он не видел её лица, так как Юсуи стояла к нему спиной. Окинув её силуэт холодным взглядом, Рен развернулся и неслышно ушёл прочь, а когда Пилика обернулась, его уже и след простыл. Долго сестрёнка Хоро не волновалась за Рена – что может случиться с таким парнем ночью? «Скорее с кем-то другим, кто повстречается на его пути, случится нечто плохое, а не с его ледяным величеством, великим и неповторимым в своей надменности Реном Тао!» - думала про себя Пилика, продолжая усмехаться.
Уже через минуту Пилика Юсуи сидела у кровати спящей Ририлии, тихо-тихо дышавшей во сне. Приобняв девочку, северянка что-то зашептала. Сама даже не помнила и не знала, что – случайные мысли вслух, разумеется, мысли эти были о горячо любимом братце.
Ририлия что-то сказала во сне, а Юсуи, точно заботливая мама, заметила, что во сне губы рыжей девочки облупились – Ририлия хотела пить. Не торопясь, северянка подошла к тумбочке у окна, где стоял простой стеклянный кувшин с водой. Налив в стакан воды из кувшина, северянка заметила тоненький конверт, лежавший на этой самой тумбочке. Поставив кувшин и стакан на место, синеглазая японка заинтересовалась белым конвертом. Осторожно взяв его в руки, она распечатала его и достала письмо, пропитанное ещё не высохшими чёрными чернилами.
Развернув бумагу, девушка принялась читать письмо, написанное слегка корявой хираганой. Всего лишь какие-то две-три фразы произвели на Пилику неизгладимое впечатление и не могли не заставить её содрогнуться от страха:
«Тот, кто защищает посланца ада, и сам не может быть ангелом! Посланец ада несёт за собой смерть, приведёт этот урод и тебя в могилу, и ты поймёшь, что такое лежать под двухметровым слоем хладной земли. Если ты не перестанешь защищать эту ошибку природы, то непременно сделаешь всего один глоток крови. Своей крови ядовитой змеи, защищающей это ужасное нечто!»
Голубоволосая, влюблённая в природу, девушка с Хоккайдо откинула от себя письмо и прижалась к стене, смотря на лежащий на полу лист. Она медленно сползла вниз по стенке и закрыла глаза. Пилика уже видела, как кто-то идёт за ней по пятам, готовый причинить ей зло только из-за того, что она защитила «посланца ада». Как жестоки эти люди! Что те, кто уничтожает кувшинки, под которыми живут менутианцы, не понимая, что из-за их прихоти погибает ещё одно несчастное создание, что те, кто терроризирует человека только из-за того, что он не похож на них. Люди, в большинстве своём, эгоисты, и с каждым разом Пилика всё больше и больше убеждалась в этом... Теперь она даже готова была понять Хао, который за три своих жизни видел столько, что никому из них не дано увидеть и понять. Но наравне с этими мыслями в Пилике Юсуи теплилась надежда на тот мир, где люди буду жить с уважением к природе, которой они обязаны, и понимать, что, сорвав одну кувшинку, они уничтожают целую семью маленьких существ, которые и думать не думали о том, чтобы причинить им зла! А человек губит их, незадумываясь и не оставляя надежды на спасение.
Пилика проснулась. Она не знала, сколько проспала – может быть, час, а может быть, полночи, но теперь-то уж она точно не смогла бы заснуть. Она была из тех людей, которые спят крепко, но если уж их разбудить, так уж точно ночью они глаз больше не смокнут. На тёмном полу всё так же лежало письмо. Северянка не могла успокоиться, и, чтобы не переживать в который раз, она осторожно, двумя пальцами, словно боясь, что письмо взорвётся, выкинула его за дверь. Подальше от глаз. Северянка зажгла свечу на столе и, облокотившись на стол, взглянула в окно. Лёгкий беспорядок на столе слегка раздражал. Под руку девушке попался карандаш и чистая, но скомканная белая салфетка. Осторожно присев на стул, девушка принялась водить карандашиком по салфетке, и вскоре нечёткие линии стали превращаться в какой-то конкретный рисунок. Северянка всё ещё дрожала – как она не старалась, письмо не выходило из её головы, а тем временем на салфетке, словно по взмаху волшебной палочки (ну, а если быть честным - карандаша), появилось болото, дома на горизонте с бамбуковой черепицей, ясное небо, птицы и звери, а рядом человек. Вскоре человек превратился в доброго и отзывчивого лесника – отца Пилики и Хоро, а за его спиной мама. Эту картину так часто рисовала в уме голубоволосая Юсуи, живя своими грёзами и мечтами… Тут же сердце девушки странно ёкнуло, и она нервно прикусила губу. Письмо... Теперь от карандаша шли другие линии. Из ясного небо превратилось в хмурое и пасмурное, лица людей на этой миниатюре, выполненной на салфетке, стали такими же хмурыми как и небо…
- Нет, нет, нет! – упрямо замотала головой Пилика, повторяя вновь и вновь это упорное «нет». - Всё будет хорошо! И всё, о чём я мечтаю, обязательно сбудется! – скомкав салфетку, северянка выкинула её в мусорку. В этот самый момент в комнату ворвалась Жюстин, возмущённая тем, что Пилика никак не спускается. Схватив северянку за руку и не замечая её криков возмущения, француженка потащила Юсуи на праздник, приговаривая: «Тебе будет интересно послушать моё чудесное пение, и не думай ни о чём… ни о чём…».
Куда уж там Пилике Юсуи сравнится в силах с прекрасной Жюстин!.. Так что оказалась несчастная Пилика на египетской вечеринке, пусть и не по своей воле. «Ну ничего, – подумала про себя девушка. – Ничего страшного, я тут же уйду, минут через десять. Ририлию ведь нельзя оставлять одну, когда кто-то пишет мне подобные письма!..»
Рола...порадовала, а встреча Ханны и Анны вообще заставила улыбаться 
Как это на неё похоже! Бедный Ханна...очень здорово переданы чувства девушки. Реально, здорово! ~blush~ Ух...когда хоть Рен и Пили перестанут собачиться(риторический вопрос). жюстин...мдя...как понимаю, вскоре будет вееринка и на ней что-то случиться(не факт... ~hmmm~ ).Жду недождусь! Фан захватывает и радует! :wub: Жду след. проду! ~yesiam~
