Кики это слово такое обозначающее некое растояние, небольшое величиной всего несколько милиметров))

Спасибочки всем. моя валяется от счастья))

Мэлавон, кто бы говорил романтика ему не доступна а "ночь одиночества" разве не романтика?
Некрофил... м-да ну вообщем-то ты прав, в прологе Фауст у меня несколько безумен, а почему я постараюсь показать это в будущем хотя все наверное знают причину, в конце концов те чувства что он испытывал к своей жене не могли не наложить свой неприяиный отпкчаток после того как Элайзы не стало, психика вещь хрупкая.

Спасибочки зв отзывы всем))

Ох какие вы, по мне так Фауст до того любит Элайзу что он просто не смог растаться даже с ее костями, это высокая любовь, видеть прекрасное даже в том где его уже давно нет. Нек прав он ведь душу ее оживить хочет, просто в прологе Фауст еще не готов осознать что Элайзы больше нет, он говорит с ней, задает вопросы... разве не видно? Некрофил не стал бы такого делать (ну я так думаю) в конце концов он же ее там не... ну вы поняли, так что некрофилией назвать просто любовь которая не умерла вместе с ее телом как-то.... (во высказалась)))

Нек, давно? Мне казалось как раз когда Элайза умерла, он съехал с катушек

вот типа, добрались руки до продки, правда она маленькая)) ну уж какая есть))

Часть 3

Первая трещина

Он ждал. Он ждал уже давно, пол часа, а она ведь никогда не опаздывала. Солнце ласкало его своим дыханием, но сейчас ему было ненавистно солнце, без нее все ему казалось тусклым и серым. Сердце сжималось от нехороших предчувствий, и столько разных мыслей теснились в голове юноши, что, в конце концов, она разболелась.
- Почему ее нет? – раз за разом спрашивал он себя, смотря на мягкий зеленый коврик из клевера у своих ног, украшенный белыми пушистыми цветочками напоминавшие маленькие помпончике на ее зимней шапочке.

Час…

Он все ждет, лелея призрачную надежду на то, что она все-таки еще придет. Он хочет уйти, но боится, а вдруг она придет, а его не окажется здесь, нет-нет он подождет, еще чуть-чуть подождет… это ведь не трудно еще чуть-чуть…

Два часа…

Еще чуть-чуть…

Два часа с половиной…

Грустный взгляд в никуда безвольно повисший букетик из полевых цветов в руках, им тоже уже невыносимо ждать и нежные лепестки неумолимо вянут не в силах сопротивляться главному врагу – времени. И он, тоже не может, легкий взмах рукой и цветы с печальным шорохом летят на землю, тихие шаги и боль в груди уже не выносима…

Лавочка, белый фонарный столб, фонтан – грустный дельфин смотрящий в серебряные искры воды перед собой, и он печально сидит и смотрит на темные окна ее квартиры, может, мелькнет знакомый силуэт. Но нет, окна мертвы и ничто не напоминает и не говорит о том, что Элайза, его Элайза там за этой мертвой завесой темноты. Он не решился позвонить, он никак не может решиться встать и подняться на второй этаж и просто позвонить в дверь «может она не хочет меня видеть» ах сердце останавливается, дыхание сбивается.
- Йохан Фауст? Я знала, что вы придете сюда…
Женщина в строгом деловом костюме осторожно присела рядом и с грустью заглянула ему в глаза. Фауст затаил дыхание, глаза этой женщины… они так похожи…
- Что-то с…
- Да…

Невозможно поверить. Тонкий налет счастья трещал по швам. У Фауста не было слов, он мог только просто смотреть на бледное прекрасное лицо в обрамлении солнечных волоси молчать.
Больна. Неизлечимо! Казалось, мир в одночасье разбивается как зеркало на тысячу осколков, острыми краями кроша его душу в мелкие лохмотья.
- Почему ты мне ничего не сказала? – спрашивал он снова и снова, перебирая пальцами пряди ее волос.
- Я не хотела… не хотела что бы ты жалел меня…
Голос ее был слаб, но такой родной, такой любимый.
- Глупая! – Фауст был готов рыдать – Как же ты не поймешь, что я люблю тебя! Ради тебя дойду до края землю и брошусь в пустоту если надо. Элайза, Элайза, ну почему ты не сказала раньше?..
- Ах, Йохан… - по бледным губам пробежала нежная улыбка и тонкая кисть легла ему на щеку. – Какой же ты хороший…
- Элайза… - он уткнулся лицом в простынь на ее груди, прижав к губам ее пальчики – Я не переживу если ты уйдешь…
Он вдруг замер и подняв голову, посмотрел ей прямо в глаза.
- Йохан?
- Ты будешь жить Элайза – зашептал Фауст, сжимая кулаки – Я обещаю любимая. Ты будешь жить, клянусь нашей любовью, я найду лекарство.
- Ах Йохан… - по щекам девушки текли слезы, хрустальными капельками сверкая в лучах летнего солнца. – Прошу не надо… не давай мне ложную надежду..
- Ты мне не веришь!? – Фауст вскочил, в его глазах застыла боль – Ты должна верить мне. Я же поклялся!
- Йохан…
- Элайза… ты веришь мне? – парень был не преклонен. Казалось, что в ее сказанных словах заключался смысл его жизни.
Девушка прикрыла глаза. Какой же он смешной ее Йохан, какой же хороший и добрый и такой… такой глупый.
- Конечно, я верю тебе любимый…

)))