Ну вот я и вернулась, милые мои. Простите, что опаздала, просто хотела выдать вам самую лучшую продку!
[SIZE=7]НЕ читайте проду, не прочитав это![SIZE]
Мне поступили жалобы на то, что герои здесь немного "не в лице". Я объясняю - этот фанф создан на основе открытия новых черт характера у всех героев. Тем более что тема "Неизвестные черты известных личносте" очень актуальна для меня
Глава шестая. Дневник.
С мягким скрипом ключ повернулся в первом замке. То, что Анна увидела в шкафчике – маленькие талисманы, фигурки, свечи и т. п. – можно было смело именовать никому не нужным хламом, но который, чисто теоретически, мог когда-нибудь пригодиться. Повертев каждую вещицу в руках, медиум
аккуратно сложила все обратно.
К следующему замку Анна довольно быстро подобрала ключ. Но, когда девушка попыталась открыть дверцу, словно что-то изнутри удержало ее. Медиум изо всех сил потянула на себя ручку, но смогла лишь на пару
сантиметров отворить дверцу, но шкафчик тут же захлопнулся и, как Анна только не пыталась снова открыть его, держался единым монолитом. Впрочем, как и следующие два шкафа.
«Чертов Хао!, - Анна порядком вышла из себя. – Это его стараниями...» - она со злостью ударила последнюю дверцу. Дверца щелкнула и приоткрылась.
Немного сомневаясь и словно не веря, Анна настежь распахнула дверь. В шкафчике была только большая деревянная коробка, перевязанная черной лентой.
«Мило, - медиум переложила коробку на паркет. – Оказывается, этот тип еще и питает слабость к шкатулкам и траурным лентам».
Девушка повертела коробку, ища способ открыть ее, и осмотрела ленту.
«Морской узел… не развязывается. По край мере, лично у меня… С другой стороны, не может же Хао каждый раз заново перевязывать коробку. Должен быть еще какой-то способ… надеюсь…»
Поразмышляв подобным образом некоторое время, медиум пришла к выводу, что даже если Хао и знает «секрет морского узла», то ей он явно не светит. Следовательно, она может открыть коробку только одним способом – порвав ленту. Довольно реальный и осуществимый способ с одним только минусом. Хао заметит порванную ленту.
Пока Анна размышляла, ее руки, словно зачарованные, действовали сами по себе. Когда девушка, наконец, оторвалась от своих мыслей, то увидела свободно спадающую с коробки ленту.
Девушка приподняла крышку коробки. Заглянув внутрь «шкатулки», медиум
почувствовала разочарование. Анна ожидала увидеть далеко не находящиеся там какие-то лоскутки, звездочки, брошюрки и кучу белых шариков.
«И ради этого я столько мучилась!» - девушка собралась захлопнуть коробку, как вдруг поняла, что эти шарики ей что-то напоминают. Опустив руку в коробку, она вытащила пригоршню. Медиум долго их разглядывала, но так и не смогла понять, что именно они ей напоминают. Она собралась вернуть шарики обратно, как вдруг перед ее глазами всплыла картина.
Совсем еще маленькая девочка, лет трех, наверное, стоит в какой-то комнате. Ее окружают незнакомые люди. Девочка понимает, что это обычные люди, не умеющие, как она, видеть духов и говорить с ними.
«Зачем папе эти скучные люди?» - не понимает она.
А тем временем отцу протягивают какую-то коробку. Он открывает ее, и Анна видит кучу маленьких белых шариков. Отец засовывает в них руку, достает что-то и благодарит людей.
Когда вечер заканчивается, малышка украдкой спрашивает папу, зачем эти белые шарики. Отец смеется.
«Это для хранения, глупенькая, – говорит он. – В такие шары прячут либо что-то очень хрупкое, либо что-то очень ценное».
Анна очнулась. Она, спокойно и без колебаний, засунула обе руки в шарики. Есть! Пальцы нащупали что-то угловатое. Потянув, девушка вытащила красную кожаную папку.
«Итак, что же у нас тут?.. - медиум быстро расшнуровала замок. Сейчас она походила на хищницу, которая после долгой погони наконец настигла свою жертву и готовится вцепиться ей в горло.– Дьявол! Этот сумасшедший надо мной издевается!»
Видимо, «жертва» оказалась немного больше, чем смогла бы проглотить «хищница»…
В папке оказались очередные брошюры, которые Хао по непонятной причине решил сложить в одну папку, положить в коробку и накрыть шариками, а также лоскутками, звездочками и прочей дребеденью.
- Грррр... – вырвалось у Анны. – И зачем ему эта макулатура? На обложке стоит «Химически вредные звезды»… Стоп!
Анна вспомнила серьги Хао. Его брюки. Всем известную привычку смотреть на звезды. Нет, Хао категорически не походил на человека, способного рассматривать звезды с подобной стороны.
Анна подняла верхнюю брошюру. И обнаружила толстую пачку абсолютно чистых листов.
«Что-то мне это определенно напоминает.… Как там называлась эта русская сказка? «Репка»? «Теремок»? Нет. А, ладно, неважно! Ну, держись, Хао!»
Упорство Анны было вознаграждено. Через некоторое время она выбрала из пачки несколько листов, полностью заполненных чуть кривоватым, резко наклонным почерком Хао Асакуры.
На титульном листе стояла надпись на хорошо известном Анне языке. Эта надпись гласила: «Чеми мктвеби».
«Ну, посмотрим, о чем ты думаешь, Повелитель четырех стихий!»
Глава седьмая. Что мучает великих.
«Хм.… С чего начать? Не имею не малейшего представления. Наверное, лучше всего с имени. Итак, меня зовут Хао Асакура. Глупо. Я сам прекрасно это знаю. Я же не книгу пишу, в конце концов!
Я слишком часто выхожу из себя. Все из-за этого. Из-за этого проклятого короля духов, черт его побери! Хотя почему проклятого? Я должен быть
благодарен ему. Не выходит».
Далее почерк становится более неровным, каким-то нервным. Казалось, что
писавший сильно взбудоражен и очень волнуется, что было не похоже на
Хао, который всегда «именно этого и добивался».
«Что-то творится со мной! Я впервые не понимаю, что происходит! Они
по-прежнему думают, что я такой же, но мне неприятна эта мысль! То, что
я – Хао Асакура, вызывает у меня отвращение!»
Почерк снова меняется.
«Спокойно. Нужно разобраться. Я завел дневник именно для этих целей. Или
это не дневник? Ладно, без разницы.
Сегодня вечером, когда девчонки тренировались, Канна сильно повредила
ногу. Я вдруг почувствовал, что я действительно волнуюсь за нее. И тут
я… я понесся к Канне, и при этом еще думал, что если она сломала ногу,
то мне придется ее лечить с помощью фуреку! Боже!»
Здесь же стояла очень темная и жирная точка, как будто Хао, написав эти
строчки, с силой нажал кончиком ручки на бумагу.
Следующие строки повергли Анну в полнейшее недоумение.
«Зачем? Я только сейчас понял это и сразу помчался сюда. Господи,
зачем?! Великий Дух! Все так просто! Мне от этой идеи и страшно, и
легко.
Когда я услышал, как Мила хихикает с Хиллари, рассказывая ей, как один
политик, хоть он и глупый человечишка, смог заставить людей делать то,
что ему надо, меня осенило! Великий Дух! Зачем убивать людей? Можно
просто поставить на первое место в мире шаманов, рассказав о них всем
людям, и вырастить прекрасный солнечный мир, уничтожив большие города!
Как странно мыслить по-другому! Черт, что же я написал!»
В конце абзаца, прямо напротив слова «написал» поставлена коротенькая
черточка и под ней маленькая закорючка, будто автор хотел зачеркнуть
написанное, но безвольно опустил руку.
Следующая надпись была лаконична, но, как показалась Анне, невообразимо
прекрасна.
«Боль – да, смерть – нет».
Далее шло два скрепленных листа, снаружи сплошь закрашенных черной
краской. В нехорошем предчувствии сердце забилось с бешеной скоростью.
Медиум аккуратно развернула листы. И тут же отвернулась, словно
написанное резало глаза подобно полуденному солнцу… или непроглядной
тьме.
У девушки закружилась голова, эмоции накрыли ее огромной волной. За одно мгновение Анна узнала слишком много… но пути назад уже не было.
Именно с этой мыслью девушка решительно повернулась к дневнику.
Поперек двух листов большими буквами была написано одно коротенькое
слово. Имя. Ее имя.
Это было нечто большее, чем просто надпись. Это была чудовищная смесь
чувств, собранная в единый поток, отпечатывавшейся на бумаге. Это все и
пугало Анну, и завораживало.
Внезапно что-то вмешалось в эту бездну чувств. Что-то совершенно иного
рода. Беспокойство. Повинуясь инстинкту, девушка мгновенно упала на пол,
выпустив из рук «мктвеби» Хао Асакуры. Тут же
над головой лежащей ничком Анны пронеслась огненная стрела, вонзившаяся
в листочки и мгновенно спалившая их дотла.
«Что здесь творится?» - вскричал Хао Асакура.
Глава восьмая. О чем плачут великие.
Анна лежала на полу комнаты, сжав руки в кулаках и закусив нижнюю губу.
Естественно, проломленную стену не могли не заметить!
Умение правильно действовать в экстремальных ситуациях сложилась у Анны
еще в детстве. Однако сейчас она не могла придумать ни одного
мало-мальски вразумительного действия. Медиум просто смотрела на Хао, а
тот – на нее.
- Я спросил, что здесь происходит? – повторил Хао, когда молчание стало
слишком затянувшимся.
Анна собрала волю в кулак. Потерять лицо перед Хао было недопустимо.
- В данный момент – ничего. Ты просто тупо таращишься на меня.
- Что?! – у девушки появилось ощущение, что Хао сейчас задохнется от
негодования. – Да как ты… Ты пленница! Ты не имеешь права так вести
себя!
- Разве то, что я пленница, означает, что я должна глупо хихикать,
визжать и подлизываться к тебе? – Анна сама не понимала, что заставляло
ее говорить именно то, что злило Хао и - тут Анна особенно четко это
осознала - причиняло ему боль.
Хао почти по-звериному зарычал, шагнул вперед и замахнулся, словно хотел
через всю комнату дать Анне пощечину. Ни на секунду не сомневаясь, что
сейчас она будет атакована Духом Огня, девушка инстинктивно закрыла лицо
рукой.
И это тут же все изменило. Гневные возгласы, издаваемые Хао, затухли, и
он уставился на руку Анны. Ее обладательница изумленно посмотрела на
свою ладонь и обнаружила, что сжимает в руках два крохотных обрывка
бумаги, чудом уцелевших после атаки огненной стрелой. На одном клочке
были написаны слова «Боль – да, смерть – нет», а второй был закрашен
черным с одной стороны и девственно бел с другой.
И тут случилось совершенно неожиданное и оригинальное событие, в корне
изменившее не только исход этой «стычки», но и всю дальнейшую жизнь
героев. Хао грузно осел на пол, сжал губы в тонкую линию и заплакал.
Вот такого Анна ожидать не могла. За последнее время с ней произошло
много событий, повергающих Анну в разные степени шока, но это было уже
слишком. Хао Асакура плачет? Такого не может быть!
И тут, смотря на повелителя огня, из карих глаз которого текли большие,
прозрачные, похожие на хрусталь слезы. Медиум испытала целый вихрь различных чувств. Она вдруг поняла, что, судя по полученной из «мктвеби» информации, этот Хао Асакура далеко не жестокосердный злодей, как все привыкли считать. И, кроме того, перед Анной сейчас сидел не Величайший Асакура, а Хао, шестнадцатилетний парень, человек, не лишенный своих достоинств, человек, к которому (это открытие было неожиданным, но не поддающимся сомнению) она питала определенную симпатию.
Почти машинально Анна встала, подошла к Хао и снова опустилась на
колени. Потом медленно обняла его обеими руками и прошептала:
- Не плачь... Любимая стихия не простит…
- Ты? – Хао изумленно посмотрел на девушку. Анна про себя отметила, что
даже плача, Асакура не выглядел нелепо и смешно. Скорее мило и
романтично.
- Я… Скажи, Хао, а как ты относишься к тому, чтобы на время стать
нормальным парнем, а не Великим Учителем, – последние два слова медиум
произнесла с иронией.
Хао улыбнулся. Его не утешали со времен детства второй реинкарнации,
почти младенческих времен, когда Патчи еще не знали, кто он.
- Рассказать тебе, почему я… - страшное для него слово «плачу» Хао
выговорить не смог и просто продолжил. – Я очень одинок. Да, у меня
много сторонников, есть приближенные, но я нуждаюсь, впервые в жизни
нуждаюсь в друге. Или просто в человеке, который не будет видеть во мне
только Великого Мастера либо Чудовище… - Хао смолк.
- Знаешь…. На свете есть блондинка с черными глазами. Возможно… только
возможно!... что она станет именно таким человеком.
- Значит, вот как.… У меня есть шанс?
- Будет, если ты выберешься отсюда. И желательно, вытащишь меня.
- Легко!
Отредактировано AnHaRen (2007-01-25 19:14:08)
