Аfина
Дети! Е-мае! Забыла!     Ну лана. Проду переделывать уже не буду   Гомен за столь тупую ошибку ~sad~ 

они
Не за что

Sour-кун, твоя взяла   Сейчас будут крови и смерти, как вы и желали

Карла Фразетти
Благодарю   А вот и последняя прода

Роксара
Скоро, я предчувствую, вы будете бастовать с табличкой "Переделай проду!"

Что ж, тапками не пинать, не кусать и не бить за такую проду. Я ранимая 

Диора, упавшая на землю, когда нити фуриоку оборвались, застонала. Я тотчас же обернулся и недоуменно застыл.

Какие-то страшные, уродливые темные существа обступили девушку, лежащую на земле. У них не было лиц, не было характерных черт – это в них и вселяло страх. Даже мне стало страшно, так страшно, что по спине побежали мурашки. А как тогда чувствовала себя Диора?..

«Объятия Голгофы!»

Еще один прощальный подарок от Сидо? Да, наверное.
А кто эти существа? 
Они не были демонами, не были они и духами. Я не чувствовал в них даже Они. Эти существа вообще ничем живым не пахли. От них несло жутким, тошнотворным запахом разложения.
Зомби, что ли? Да нет, не похожи…
Существ было трое. Все они были одеты в белые одежды, которые все равно не могли скрыть их темной сущности. Они были безлики, как не знающие покоя демоны. Ростом существа едва доставали мне до пояса, но это ничего не меняло. Они были гораздо, в сотни тысяч раз сильнее меня…

- Кто вы? – выдохнул я, не в силах напасть на ужасающих меня существ.
Один из них обернулся ко мне. Пустая темнота, черная маска вместо лица, уставилась в мою сторону, от чего мне захотелось взвыть и убежать. Но я остался – я не мог бросить Диору.
Остальные тоже обернулись и уставились на меня. Один из них, держащий в руке небольшой посох, тихо ответил странным низким голосом:
- Мы – духи смерти. Мы приходим для того, чтобы проводить в мир иной заблудшую душу и не дать ей заблудиться в лабиринте, который ведет к вратам мира Духов. Тех же, кто не заслужил покоя после смерти, мы оставляем скитаться в лабиринте, обрекая на вечные страдания.
- Не вмешивайся, если не хочешь постигнуть участь неупокоенных, - сказал второй дух, стоящий у головы Диоры.

Когда я умер, за мной не приходили эти духи – я бродил по миру живых, не в силах спуститься в мир Духов. Я ничего не знал о них, даже не слышал ни разу… Видимо, только Истинным демонам и им самим было дано видеть их.
Впервые в жизни я чувствовал себя совершенно беспомощным.

Они не боялись меня. Да и к чему им боятся, если они все равно могущественней? Если они одним лишь своим словом могут проклясть меня? Нет ничего сильнее смерти…

- Но время Диоры еще не закончено! Вас вызвали заклинанием! – попытался я переубедить их, - Она еще молода!
Но переубедить их – это все равно, что переубедить Смерть.
Третий дух, доселе молчавший, покачал головой.
- Ее дни и так были сочтены. Она все равно умрет, несколькими днями позже или раньше… Это неважно.

- Но почему? – с отчаянием вскричал я, - Почему ей суждено умереть?
- Она была больна, - ответил мне дух, - Болезнь легких, еще неизвестная людям и демонам. Она неизлечима. Если мы уйдем, то девчонка проживет максимум три дня, мучаясь от дикой боли в груди, а потом умрет. Она и без того страдала от этой болезни. Ты хочешь, чтобы она страдала еще больше?

- Нет, - ответил я, сжимая и разжимая кулаки в бессильной злобе.

Трое духов отвернулись к Диоре, перестав обращать на меня малейшее внимание. Один из них вонзил посох в землю и начал тихо что-то говорить. Остальные духи подхватили его слова и, мало-помалу, простая речь превратилась в песню. Трое духов смерти тоскливо пели, заставляя сердце болезненно сжиматься невесть от чего. В этих звуках слышались мольбы, слышалось отчаянное желание умирающего жить, слышалась тоска тех, кто уже был мертв…

Я не увидел духа Ди. Я только внезапно понял, что безликие духи исчезли, растворились в воздухе, а на земле лежат бездыханная Диора…
Я подошел, чувствуя, как сердце болезненно екает при виде той, которая любила меня.  Но это было правильно. Я опустился на корточки перед телом и осторожно закрыл девушке глаза, пусто смотревшие в небо. Я отчаянно убеждал себя: так было нужно… Но сердце не верило.

Я, не в силах больше смотреть на Диору, поднялся, отвернулся и сделал рукой несложный жест. Тело девушки вспыхнуло, загорелось желто-синим пламенем. В воздухе запахло гарью.
Я смог заставить себя обернуться лишь тогда, когда от тела лишь осталась небольшая кучка пепла. Ветер тут же налетел, развеял ее, взметнул в воздух, где витал запах смерти…
Ветер утих. Пепел домов, людей, летающий в воздухе, падал на землю, словно снег. Я поднял руку и поглядел на бело-серые крупинки пепла, оставшиеся у меня в ладони.

Снег из пепла…
Дождь из крови…
Ветер из умерших душ…

Я взмахнул рукой. Огонь, начавший было утихать, вновь взметнулся, охватил те дома, которые еще не были сгоревшими дотла. Искры от гигантского костра взлетали и падали на землю, с треском и шипением затухая…
Я приказал огню поутихнуть, когда мой взгляд упал на мой собственный дом, в котором я прожил самые счастливые дни моей жизни. Я хочу превратить мой воспоминания в пепел, какой витает здесь, хочу уничтожить все мое прошлое… Но еще не все сделано.

Я быстро, желая скорее со всем покончить, зашагал по направлению к своему дому. Хижины, пылающие вокруг, превращались в груды обгоревших обломков. Пламя было беспощадно.
Я резко отодвинул дверь так, что она перекосилась и с треском упала на деревянный пол. Вокруг все было как обычно – ничего не изменилось. Арбалет стоял в углу, моя смятая одежда лежала рядом с аккуратно сложенным кимоно Диоры. Все, как обычно, словно бы ничего не случилось.
Эта обыденность больно отозвалась в моем сердце.
Все, как обычно. Если не считать того, что один хозяин дома уходит, а другая – мертва…

Я огляделся вокруг в поисках нормальной одежды – моя насквозь пропахла гарью и паленой плотью. Кроме того, на ней виднелись кровавые подтеки от раны, нанесенной мне Диорой. Я понял, почему она долго кровила, не желая заживать – я не был готов к предательству. Мое тело сопротивлялось регенерации, так же, как я сопротивлялся мысли о предательстве. И лишь когда я смирился с этим, рана зажила.

Я наклонился и, раскидав в стороны мятую одежду, увидел что-то черно-белое внизу. Это была одежда судьи Турнира шаманов.
Я тут же вспомнил, как стащил эту одежду у моего «отца» Горо Патча перед тем, как сбежать из своей, так называемой семейки. Тогда мне было лет двенадцать, и одежда была мне безнадежно мала. Но мне захотелось совершено по-мальчишески поиздеваться над родственниками. Интересно, что они подумали, увидев, что отцовские одежды судьи пропали...
Я грустно улыбнулся и стащил через голову ободранный плащ. Следом за ним полетели хакама, хаори и исподняя рубаха. Через некоторое время я уже стоял в просторной черно-белой одежде судьи. Она пришлась мне почти впору, только была немножко свободней, чем следовало бы…
Я повернулся к выходу. Проходя мимо стола, я задержал на нем взгляд и застыл. На столе было несколько оригами, журавликов, сделанных Диорой. Она всегда делала их, когда ей хотелось отдохнуть от шитья или от работы по дому.
Смешные маленькие оригами. Такие хрупкие, такие недолговечные – прямо как их создательница.
Я взял одного журавлика и несильно сдал его в ладони. Легкое, последнее воспоминание о доме, о моей любви, о Диоре… 

Я вышел из дома, сжимая в руке бумажного оригами. Рядом с домом, на том месте, где он и был, сидел Дух огня, глядящий на меня большими зелеными глазами. Я удивился – мне казалось, что Дух огня уже ушел…

- Почему ты не уходишь? – спросил я у него, - Теперь ты свободен.
Дух не двигался, лишь его когтистые руки сжались в кулаки. Он негромко зарычал.

- Ты хочешь пойти со мной? Служить мне? – спросил я, начиная понимать. Дух огня не может быть свободным – он обязан служить представителю рода Патчей. А я и есть один из них…

Дух кивнул. Его большие зеленые глаза прямо и открыто смотрели на меня.
- Тогда пошли.
И мы пошли. Я шел впереди, опустив взгляд вниз, стараясь не думать ни о чем, а Дух огня – за мной, тихо, неслышимо ступая по обгоревшей земле…

А за спиной пылал мой дом.     
 

Эпилог

- Чоу Седжи Ракецу Фумонгорио!

Удар гигантского меча настиг мужчину, когда он только успел обернуться. Белое сияние ударило его в грудь и отбросило к камням, словно тряпичную куклу.
Мужчина хрипло выдохнул и закашлялся. На груди его была огромная рана, нанесенная призрачным мечом.
Мужчина засмеялся, и гримаса боли исказила его лицо:
- Как это глупо… Матамун. Я даже и не думал, что ты осмелишься меня убить… Тем более, моим же ударом. Тем, которому я тебя когда-то обучил. Мне больно смеяться, но хочется… Как это глупо…
Дикий, полный боли смех разнесся по пустой поляне. Мужчина и дух кота, держащий огромный меч, вздрогнули, услышав его. Ветер взметнул волосы умирающего мужчины и унесся вдаль.

- Скажи, Матамун, а неужели тебе так легко дался этот удар? – спросил шаман, даже не пытаясь встать, - Неужели ты не будешь терзаться, что убил меня, твоего хозяина и… осмелюсь сказать, бывшего друга?

Кот отшатнулся от умирающего. Он хотел что-то сказать, но слова не хотели складываться в связные предложения:
- Сенсей… друг… когда-то…

Раненый шаман поднял глаза к небу. Полуулыбка осветила его лицо. Он тихо произнес на японском:
- Haruka na hoshizora ni yume wa mada miemasu ka? Hai tomodachi.
(Продолжаешь ли ты мечтать, глядя в даль звёздного неба? Да, друг)
Его ресницы чуть дрогнули и опустились. Шаман опустил голову на подбородок и неподвижно застыл.
- Мы не остановили его, - произнес рослый мужчина, стоящий рядом с котом, - Мы лишь отодвинули Апокалипсис до следующего тысячелетия… Да, Матамун?

Матамун не слышал. Из его изумрудных глаза катились прозрачные слезы, капающие на ворот кимоно.

«Гомен, сенсей… Прости меня за мое предательство…»

Конец

А еще будет небольшой фик про Хао Третьего

Спасибки, Sour-кун  
Вось, нашла в манге то место, где Матамун вспоминает об убийстве Хао

Ну, не надо расстараиваться. и в самом деле, бываеют и более худшие вещи.