- Это дождь?

- Да. Он просит, чтобы ты его впустила.

- Тогда я впущу.

- Не надо, ты замерзнешь.

- А ты меня согреешь?

- Конечно.

Глава 10

На дворе стояла поздняя осень как и положено по всем правилам цветная и яркая, поражающая глубиной своих красок. Легкий, и еще теплый ветер, гонял по тротуарам листья, кружил их в бесконечном листопаде. Такую осень можно было сравнить только со временем, когда цвела сакура, и все вокруг вот точно также было напоено самыми разными ароматами. Пилика с ленивым восхищением рассматривала ярко-алый листок, примостившийся на подоконнике их аудитории – в крае, где она родилась осень и в половину не была такой красивой. Она быстро приходила с ливнями и промозглым ветром и так же быстро уходила, сменяясь холодной зимой.

Девушка уперлась подбородком в кулачек, прикрыла глаза, наслаждаясь нежными лучами солнца, и жалобно вздохнула. Бубнящий на одной ноте преподаватель был тут же забыт втуне, мысли поползли, разъехались пока, в конце концов, не осталась только одна:

«…и что я здесь делаю?»

Ветерок из раскрытого окна ласково омывал щеки, щекотал кожу – какая лекция, какой университет? В такие дни положено сидеть в парке с друзьями, а не в душной аудитории под голос преподавателя, которому, судя по его виду, было не многим веселее, чем ученикам – половина нагло дрыхла, наплевав на все правила приличия. Пилика тоже уже была недалека от подобного, ей даже казалось, что она начала видеть какой-то сон: парк и чьи-то золотые глаза внимательные-внимательные, влюбленные. Его губы что-то ей шептали, и она потянулась вперед, дабы услышать что именно. Но, прислушавшись, она с недоумением поняла, что «возлюбленный» читает ей лекцию по истории Новой Японии. Она уже хотела спросить, какое отношение история имеет к тому, что они сейчас вдвоем в парке, когда… в это самое время прозвенел долгожданный звонок. От неожиданности мокрая щека соскользнула с ладони, и Пили только в последнюю секунду сообразила что падает прямиком лицом в парту и успела поставить перед собой руки. Захлопала глазами, заобарачивалась – стало легче. Пол класса похоже тоже были застаны врасплох окончанием урока. Отпечатки тетрадей, ладоней, туши на щеках все больше утверждали в мысли, что сегодня в школе делать абсолютно нечего.

Подавив зевок, Пилика подумала и решилась – к черту последнюю лекцию, поскорей бы домой и спать.
Кстати, о «поспать»... В голове всплыл ее коротенький сон, и на ясную-то голову сразу стало понятно, о ком она грезила вместо того, чтобы прилежно внимать бубняжу у доски.

Пока собирала тетрадки, краем глаза взглянула на место где обычно сидел Рен, но та была сиротливо пуста. К слову, его сегодня по какой-то сверхъестественной причине не было. Наверное, именно это и позволило Пилике так бесстыдно расслабиться на занятиях, потому как когда тебя в спину сверлят два злобных глаза, ей всегда казалось, что вместо позвоночника ей вбили кол.

- Госпожа Юсуи, вы освободите, наконец, кабинет?

Голос преподавателя вырвал девушку из нерадостных размышлений. Она ошалело оглянулась – и правда уже никого не было. Только она и учитель, зло сверкавший круглыми очками.

- Прошу прощения, - пробормотала Пилика, в смущении заливаясь краской по самые уши. Наспех покидав тетрадки в сумку, она мигом вылетела из помещения.

Надев плащ, девушка остановилась на крыльце в нерешительности. Не так часто она позволяла себе сбегать с уроков, а потому не атрофированная на подобные случаи душа мучилась угрызениями совести. Интересно, она одна такая? Трея вокруг видно не было, похоже, он домой не собирался.

«Да и куда там, с его-то успеваемостью» – хмуро подумала северянка и медленно спустилась по ступенькам. Придется переться домой в одиночестве, в пустой дом.

Одиночестве... в последнее время ее порядком стала доставать такая отрешенность от внешнего мира. Пора было б приходить в себя, да и погодка располагала.

- Может, позвонить Анне? – подумала она вслух, задирая голову к небу. Сегодня было ни облачка, и небо было таким пронзительно-синим, что резало глаза. – Обрадуется ли она? У них там с Йо жизнь вовсю прет, наверное...

- Эй, Юсуи! – оклик сзади заставил ее остановиться.

Ну вот, хотела общения, так что-то вот само рысит тебе в руки. Вот только...

– Добрый день, – парень с улыбкой, что заставляла забеспокоиться о целости его лица, остановился напротив.

- Привет. – Пили улыбнулась, попутно пытаясь сообразить, что ему от нее понадобилось.

Винсант... Одноклассник, но до сего момента они не перекидывались и парой слов. Как принято говорить – они были из абсолютно разных кругов. Такие друг с другом не общаются, а потому раз уж он удосужился снизойти со своего пьедестала до простой смертной, значит ему что-то срочно от нее понадобилось. Пилика таких как он всегда сторонилась, люди вроде Рена или Винсанта никогда доверия у нее не вызывали.

- Не часто увидишь, чтобы одна из самых примерных учениц уходила так рано. – он подмигнул ей, наверное, пытаясь выглядеть расковано и дружелюбно, но у Пили от отвращения засосало под ложечкой. – У тебя что-то случилось?

Оп-па! Девушка едва не подавилась своими мыслями. Только-только начала гадости про него думать, а он взял и спросил, что у нее произошло? Каких только чудес не бывает в жизни.

- В…все хорошо, почему ты спрашиваешь?

- Да я так спросил. В последнее время ты сама на себя не похожа. Может тебя обидел кто? Ты скажи – я разберусь. – он снова улыбнулся и чуть-чуть наклонился, нависая над ней.

«Да что ему надо!?» – запаниковала девушка, сдерживаясь, чтобы позорно не удрать.

Опасный он, и улыбка у него странная, и вопросы неуместные. И чем больше улыбался Винсант, тем страшнее Пилике становилось.
Она инстинктивно отступила на шаг, пытаясь выкинуть его из своего личного пространства.

- Я... никто не обижал. – пробормотала она, кидая взгляд в сторону ворот.

- Нет, ну я серьезно. – он вздохнул, уловив ее напряженность. – Ну как знаешь, но если что – я на твоей стороне. – Он снова ей подмигнул.

- На моей... стороне? – недоуменно повторила она. Это он о чем вообще?

Винсант хлопнул красивыми глазищами и деланно весело махнул рукой.
- Да ни о чем, не бери в голову... Ты, кстати, не знаешь, куда Рен подевался?

При упоминании заклятого имени Пилика сразу заершилась, как ёж, укутавшись в свои иголки.

- Понятий не имею! – наверное, холодок с коим прозвучали ее слова, не укрылся и от парня, потому как появилось в его взгляде что-то такое, чего раньше не было... заинтересованность что ли, любопытство?

- Хммм... – Винсант как приклеенный все смотрел и смотрел на нее. – Я смотрю у тебя и правда проблемы...

Пилика вспыхнула до корней волос, язык защипало от некультурных слов, какими она уже хотела послать надоедливого собеседника от не его дел подальше. Но Винсант похоже и сам почувствовал, что палку перегнул – вздохнул, глянул на часы.

- Ну ладно, пойду я… Как увидишь Рена, передай ему от меня пламенный привет. Пока.

Пилика, сбитая с толку, осталась стоять на месте. Потихоньку помаленьку кусочки их разговора склеивались между собой, ассоциировались с воспоминаниями...

Нет, ну что это было, а?

Пилика вдруг вспомнила, что Винсант из того узкого круга людей, с которыми общается Тао...

Она похолодела. Этот Винсант так открыто интересовался у нее, куда подевался Рен, словно был уверен, что она должна знать.

Неужто он в курсе их отношений? Рен сказал?

Честно сказать, подобное Пилика с трудом себе представляла, но что-то кольнуло в душе от счастья. Ну, коль Рен поделился этим с другом недругом, непонятно, значит серьезно это. Может, все не так уж и плохо?
Наверное, она сошла с ума, но эта крохотная и зябкая надежда заставила улыбнуться ее до самых ушей, и уже не замечая никого вокруг, она едва ли не в припрыжку поскакала к остановке.

Все летело к чертям.

В последнее время его словно сглазили – все валилось из рук, ломалось, ничего не получалось сделать с толком. Казалось, Рена весь мир возненавидел, а он отвечал ему взаимностью. А еще, на днях объявился Асакура с такой жизнерадостной улыбкой, что Тао тут же захотелось его удушить.

- Может, соберемся как-нибудь? Повспоминаем старые добрые времена? – при этих словах Йо так подмигивал, что Рен засомневался, что присутствовал при всех «старых добрых временах», при воспоминании о которых надо было б так себя вести.

Рен уселся в кресло и закинул голову назад, чтобы передохнуть. Сегодняшнее утро он решил посвятить тренировкам, а не учебе. Пропуск занятий не входил в его планы, но почему-то последние дни казалось, что из дома лучше вообще не выходить.

Если подумать, то причина его невезения была одна – некая девушка с синими-пресиними глазами в пол лица. Это она все время была в его мыслях и не давала сосредоточиться на делах насущных. В каждой встречной девушке он все время пытался найти ее черты, в каждом голосе слышал ее голос. Это нервировало и злило. Вся его хваленая выдержка летела к чертям собачьим, только стоило вспомнить ее улыбку. А ведь с ним рядом она улыбается и в половину не так часто, чем с кем-либо другим. И это он виноват...

Он хмыкнул, перевел взгляд на часы – занятия, должно быть, закончились только вот. Он мог бы наступить на горло своей гордости и забрать ее, но... что толку врать самому себе? Рен совершенно осознанно избегал Пилику. Почему? На этот вопрос отвечать было слишком хлопотно. Пришлось бы долго и нудно копаться в себе, выискивать причины, вытаскивать на поверхность все неприглядное и мерзкое, что он так усердно прятал. Нет, к такому Тао был еще не готов.

Встав и потянувшись, юноша посмотрел в окно – там кипела жизнь. Люди сновали туда-сюда, сталкивались, расходились, общались... решали свои проблемы и, в отличии от него, не сидели в своих норах, трусливо поджав хвост.

Рен горестно вздохнул. Может и правда, пора уж как-то начинать разгребаться, пока не стало поздно? Навечно, в норе не спрячешься.

«Как все сложно... какого рожна я повелся на этот дурацкий спор?» – такие мысли уже не в первый раз одолевали его больную голову, да что толку думать о том, чего уже не изменишь? Он уже кинул на разные чаши весов любовь и гордыню, оставалась только решить – что же для него важнее?

С одной стороны Винсант с его спором, с другой – девушка, влюбленная по уши. Такую низкую игру могла придумать только самая бесчувственная сволочь. И точно такая же бесчувственная сволочь на такую игру могла согласиться.

- Хмф… Я и не отрицаю, что я такой. – хладнокровно произнес Тао.

Он замолк, устыдившись сам себя – он снова малодушничал. Легче всего смешать себя с отбросами и явить себя таким миру, оставляя за ним право решать – достоин он большего или нет.

«Да и хрен с этим… скорей бы все это закончилось, что ли»

Решение пришло неожиданно, и сразу же вернулась смелость и осознание того, что если только думать, то дело-то с мертвой точки не сдвинется. Отлично, тогда он уже знает, что нужно делать. Захлопнув дверцу в свое сознание, в которое уже снова ломились непрошенные мысли, он вышел из комнаты с такой гадкой улыбкой, что сам себя бы напугал, если б взглянул в зеркало.

- Я ушла!

Она ужасно опаздывала – проспала. Она бы спала и дальше если б не зазвонил телефон и не вырвал ее из полудремы, в которой она пребывала с момента, как по прибытию домой рухнула в постель и закрыла глаза.

- Ты где, Пили? Я тебя уже минут десять дожидаюсь. – возмущение Нагисы едва ли не лилось из трубки. Сна у бедной девушки как не бывало – вскочила, заметалась по комнате, пытаясь что-то найти и при этом, пытаясь вспомнить, что именно.

- Ой, прости, Наги, я уснула. – заныла она в бедный аппарат.

- Ну ты даешь. Может тогда в другой раз? – материнская забота, с коей говорила подруга, убило всякое желание оставаться дома. Ей нужно было срочно кому-нибудь пожаловаться на жизнь, иначе она сойдет с ума. Пусть окружными путями, не говоря имен, но спросить совета, как ей быть дальше, было просто жизненно необходимо.

Судя по звукам, Трей уже был дома, но... брат братом, но такие вещи с ним обсуждать она не собиралась. Да и толку, если кроме крика ничего более не дождешься.
Так что она заверила подругу, что придет «буквально через минут пятнадцать», и ломанулась в ванную – смыть расползшийся по щекам макияж.

Нужно было успеть в кафе до того, как Нагисе надоест ждать. Впопыхах выбежав из подъезда и чуть не свалившись, северянка уже почти завернула за угол, когда... почувствовала Это.

По спине словно побежали мурашки – кто-то смотрел ей в спину, у Пили не было ни шанса, чтоб не обернуться. Она в спешке обшарила глазами толпу снующего народа и увидела, наконец.

«Пришел...»

Сердце бухнуло в груди с такой силой, что едва не оглушило, ноги словно приросли к тротуару.

Рен стоял, облокотившись на машину и, молча, сверлил ее взглядом. Пили тоже как язык проглотила, просто стояла и ждала чего-то, чего сама не понимала.

Может, слов каких от него или движения, да хоть чего-нибудь. Но молчание все длилось и длилось, и конца-края ему видно не было. Между ними проходили и проходили люди, возмущенно поглядывая на застывших молодых людей, а они все играли в гляделки – кто кого переглядит, кому быстрей надоест. Странная ситуация.

Тао не выдержал первым. В конце концов, не для того он сюда ехал, чтобы дураком стоять посреди улицы. К тому же... тот эффект, который он хотел произвести он уже произвел – вон, стоит, едва рот не раззявила, таращится на него, будто приведение увидела. Это она его так видеть рада или наоборот?

Он вздохнул и закрыл глаза – вот сейчас и узнаем, что гадать толку? Обойдя машину, он открыл дверцу, но прежде чем сесть, снова взглянул на нее, словно приглашая последовать его примеру.
Пилика намек поняла, отвела глаза в сторону, все еще оставаясь на месте. Ее прямо-таки разрывали противоречивые чувства.

«Он приехал! Сам пришел» – ликовала одна ее часть, вторая же ворчливо бурчала, что, мол, какого черта он приперся именно тогда, когда она решилась поговорить об этом с подругой.

Да и вообще, где цветы и извинения? Вместо них немой приказ садиться в машину, и Пилика знала, что не последуй она ему, он попросту возьмет и уедет, и тогда поправить что-либо будет еще сложнее. Похоже, выбора у него особого не было, так? Засунув руку в карман, она достала телефон, чтобы набрать незамысловатую SMS:

«Прости, Наги. Я не приду. Объясню позже».

Девушка положила телефон обратно в карман, вдохнула, выдохнула и шагнула к машине.

Сидели друг на против друга молча. Но то было не уютное молчание, как бывает между влюбленными, а все больше и больше нарастающее напряжение, грозившее вылиться в что-то ужасное. Наверное, это чувствовали и окружающее, потому как даже официанты кафе, в котором они и обосновались, с недоумением поглядывали в их сторону и старались их столик обходить стороной.

За то время, пока они молча нарезали круги по городу, успело порядочно стемнеть. Зажглись фонари, светились неоновые вывески различных заведений и магазинов, бесконечным хороводом мигали рекламные щиты. Казалось, улицы стали еще оживленнее, но как-то по-особому, по-ночному.

Молчание нарушил Рен:

- Есть хочешь?

- Нет. – о чем он? Какое есть, да ей сейчас кусок в горло не полезет.

- У тебя круги под глазами. Плохо спала? – простые, ни к чему не обязывающее вопросы, но на Пилику они действовали все больше раздражающе. Рен не смотрел на нее, ну то и понятно – за рулем все ж,
Но, черт возьми, при чем тут ее круги под глазами, когда у них есть вещи, которые требовали их внимания немедленно.

- Да нет... наоборот, я сегодня целый день дрыхла. – фыркнула она, не сумев сдержать себя, за что и получила взгляд полный смятения.

- Понятно...

И опять тишина, вплоть до того момента, как Рен затормозил вот у этого самого кафе.

Пилика ложечкой помешивала заказанный ею кофе со сливками. Рен же гипнотизировал стакан с водой. Что делать, что говорить? Мысли в голове перемешались в сплошную кашу, и Пилика выглядела такой расстроенной, даже злой. Он невольно оробел.

- Зачем ты меня сюда привез? – Она все ж решилась заговорить первой, не выдержав угнетающей тишины.

Рен кинул на нее короткий взгляд и пошел в ва-банк.
- Я не могу куда-нибудь свозить свою девушку?

- А я не твоя девушка! – резко оборвала его северянка.

Сказала, все равно, что пощечину влепила. Брови у Рена взлетели на самый лоб, он впился в нее цепким взглядом.
- С каких это пор? – резко поинтересовался он.

Пока он, значит, занимался самобичеванием, она уже тут все без него решила?!

- С тех самых.. – уже тише произнесла Пили, уставившись на чашку с кофе.
На самом деле так разговаривать с Реном ей вовсе не хотелось. Нет-нет, она бы с превеликим удовольствием запрыгнула к нему на шею, если бы он позволил, но...

...но то время, что они катались по городу, убило в ней всякое желание так поступить. Он даже на нее не смотрел – знай себе, уставился в лобовое стекло, и ни улыбки, ни пол улыбки от него. Как будто так и надо, словно он и не пропадал вовсе.

Кстати, о наболевшем!

Еще немного посомневавшись, она добавила:
- Ты не звонишь, не пишешь, не отвечаешь на мои звонки. Ты действительно думал, что я буду с этим мириться? – девушка вовремя себя остановила, осознав, что еще немного, и она выскажет ему все, что о нем думает. Закусывать удила было опасно.

Это было правдой. Рен вздохнул – он ждал этого разговора, знал, что она станет об этом говорить. В конце концов, Пили была нормальной девчонкой с чувствами и мозгами. Но самое ужасное было в том, что он так и не смог придумать оправдания, почему так поступал. Можно было бы пуститься в объяснения что, мол, делов у него было выше крыши, что времени у него совсем не хватало и так далее и тому подобное. Честно признаться, так он и думал сначала поступить, но сейчас, глядя в ее глаза, у него просто язык не поворачивался ей наврать.
Ему было стыдно и мерзко, где-то очень глубоко настырно пищала хорошая его сторона, что нужно все ей рассказать, немедленно, но, испугавшись этого неуместного чувства, он его немедленно подавил.

- Так получилось... – это прозвучало пугающе холодно и спокойно, особенно, если учесть всю ту свистопляску, что сейчас творилась у него в голове.

Глаза напротив стали больше в раза в два и наполнились такой обидой, такой болью, что Рену тут же все захотелось вернуть назад. Она выглядела так несчастно и трогательно, глаза ее так и говорили: «Да как он смеет?».

- Слушай, Пили...

- Так получилось!? – возмущено произнесла девушка, словно его и не слыша. – И... и это все!?

- А что еще ты хочешь услышать?

Действительно, что? Отчет обо всех проведенных без нее днях? Собственно, именно этого Пилике и хотелось, но она сформулировала свой ответ более благородно.

- А ты не задумывался, что я могу волноваться!? Ты пропал, никто не знает где ты, даже твой дружок...

- Какой дружок?..

- Винсант или как его там. Он сегодня спрашивал, куда ты смылся. И кстати, Рен, с какой стати ему спрашивать это у меня!? – Пилика чувствовала, что говорит уже что-то не то, не в то русло потек разговор, но кто бы ее сейчас остановил! Хотелось высказать ему все то, что наболело.

Рен вытаращился на нее со вселенским ужасом во взгляде. Винсант... разговаривал с Пиликой!? Надо было немедленно выяснить, что наговорил ей этот хмырь!
Он со стуком положил ладони на стол и приподнялся.

- И о чем это вы интересно разговаривали с ним, а!? – что-то не так начал... он решил немного поправиться. – И с чего это тебе взбрело вообще общаться с этим козлом!?

Пили потрясенно выдохнула, привстала на стуле следом, не отрывая широко распахнутых глаз от его лица.

- Ты... ты еще смеешь мне задавать такие вопросы!? Да совести у тебя нет!

- У меня нет!? Это значит я, пока тебя нет рядом, любезничаю с твоими подружками!?

Девушка ахнула. Ах вот он значит как… ах вот как он решил закончить этот разговор! От обиды слезы застили глаза, ее даже потрясывать стало от неумения подобрать правильных слов. Хотелось ответить болью на боль, ударом на удар, но мысли спутались, все сложнее стало думать.

- И это мне говорит человек, который как последнее чмо прятался от меня!? – зло заговорила она, смаргивая слезы с ресниц. – Да откуда мне знать, где ты шлялся эти дни!? Может и любезничал, но у тебя же все «так получилось»!

- Я не обязан отчитываться перед тобой! – довольно грубо отрезал шаман.

Ее слезы. Он ненавидел ее слезы. Особенно сейчас. Она плакала из-за него, только доказывая насколько он жалок и несостоятелен. Вместо того чтобы нормально взять и разобраться в себе, он изрыгает злость на девушку, которая, по сути, и является жертвой всего происходящего. Это жалило, это бесило, толкало на грубость, которая по своему смыслу являлась ничем иным как маскировкой смущения и стыда.

Пилика замерла и побледнела, опустила глаза на недопитую чашку с кофе.

- ...понятно... – он прочитал по ее губам. Он похолодел, когда понял, что именно ей стало понятно. Еще бы, не он ли сам своими словами только что подвел черту в их отношениях?
Не зная, что сказать, как остановить, он беспомощно смотрел, как она взяла в руки сумку и, отодвинув стул, быстрым шагом понеслась к выходу.
Даже не оглянулась.

Сразу наступила жутчайшая тишина, внутри словно образовалась пустота, в которую его затягивало все больше. Он мельком огляделся. Ага, пол зала таращится в его сторону, стало быть, орали они тут будь здоров. Пора было отсюда линять.

Вздохнув, Рен достал бумажник, положил купюры на стол и встал.
- Всем приятного вечера... – фыркнул китаец, давая понять, что пристальное внимание посетителей кафе уже неуместно.

Выйдя на улицу, он осмотрелся – Пилики и след простыл, а чего он ожидал впрочем?

- Дура! Куда ночью пешком поперлась! – разозлился парень, скорее на себя, чем на нее.

Он позволил ей уйти, и если эта дурища попадет в какую-нибудь передрягу, виноват будет он, как ни крути. Рен собрал в свой адрес все ругательства на японском и китайском языках. Если с ней и правда что-то случится, он себе не простит! А значит, ее надо найти, срочно, сию секунду.

Пилика медленно тащилась по какому-то темному переулку. Фонари здесь попадались не так часто, как хотелос,ь в основном из-за того, что в них напросто отсутствовали лампочки. Это удручало – в темноте, ночью, одна, могло случиться все что угодно. Она покрутилась на месте, пытаясь сообразить, где находится – бесполезно, район был не знакомым. А все из-за одного самого гордого и упрямого осла в мире! Это она из-за него вылетела из кафе и не видя перед собой ничего кроме размытого пятна из-за слез понеслась, куда глаза глядят. А когда дыхалки стало не хватать, остановилась и оказалась вот здесь, непонятно где.

Интересно, Рен пойдет ее искать? Кстати о Рене. Вспомнив их короткий, но емкий разговор снова подкатила обида, появилось дикое желание остановиться посреди улицы и заорать в небо.
Вот так он, значит, с ней поступил. Не ее дело, значит? А ее встречи с кем бы то ни было, его ума дело значит? И вообще, что это была за вспышка бешенства в его глазах, только она этого Винсанта упомянула. Испугался чего или...

«Было похоже на ревность...»

Пилика снова остановилась. Ревность – это когда любят, а в случае с Реном это было просто качание прав на свое имущество. Вот точно – имущество! Он и относится к ней как к вещи. А вещи молчат, а потому и бесится он, когда она совершенно справедливые вопросы задает.

- Самовлюбленный ублюдок! – в сердцах рыкнула она. Стало чуточку полегче.

- Девушка, а девушка, не страшно одной бродить по ночным улицам Токио, – услышала она позади.
Дыхание сбилось, когда порывисто обернувшись она лицезрела троих парней видом не далее, как сегодня, из обезьянника сбежали. Самый высокий и мерзкий на вид, вразвалочку к ней приближался, в то время как двое других, стояли и ухмылялись с гадкими мордами.

- Чего молчишь, красавица? Принято отвечать, когда вопросы задают. – не унимался длинный.

- Не страшно. – пробормотала Пилика в ответ, ужаснувшись своему охрипшему и слабому голосу. Да и видок, наверное, у нее сейчас был еще тот – вся тушь размазалась вокруг покрасневших глаз.

Лохматый и тощий за спиной бугая подло загыгыкали.

- А мне кажется – страшно. Вся вон изревелась. Давай-ка мы тебя проводим. – длинный подошел к ней почти вплотную, а девушка что все время отступала от него назад и не сообразила, что уже уткнулась лопатками в стену, чем и отрезала сама себе путь к бегству.

- Не нужно...

- Не стесняйся, крошка. Мы тебя не обидим.

В ответ опять уже даже не гыгыканье, а откровенный ржач.
Пилика понимала, что она конкретно влипла в историю и что помочь ей некому. Единственный, кто мог бы, остался в кафе в неизвестном направлении отсюда и не смог бы если б даже захотел. Оставалось полагаться на собственную смекалку, зубы, ногти и ноги.

- Пожалуйста, не трогайте меня. – предприняла она первую попытку. – Что вам нужно? Деньги?
Бугай остановился, разглядывая свою добычу ястребиными глазами. От его взгляда, бесстыдно шарившему по телу и словно раздевающему ее, по-настоящему захотелось заплакать.

- Само собой, детка. – наконец выдавил из себя бандит. – Но и ты тоже ничего. Жаль такую отпускать.

Ее дрожь пробрала от осознания, что сейчас произойдет, если она что-нибудь срочно не придумает. Как назло от страха мозги словно отключились. Даже мысли о недавнишней перепалке с Реном вылетели. Она застыла словно мышь перед удавом, и единственное, что могла – это таращиться на него испуганными глазищами и шептать непослушными губами:

- Не надо... пожалуйста, отпустите меня...

- Конечно, отпустим, крошка. Если будешь хорошей девочкой и все сделаешь, как скажем. - вдавив ладони в стену по обе стороны от ее головы, длинный наклонился к ней, по всей видимости, решаясь ее поцеловать. В лицо дыхнуло перегаром, сигаретами, потом и чем-то еще, названия которого Пилика даже знать не хотела.

В голове роем вспыхнули картинки того, что трое здоровенных парней могут с ней сделать в темном пустынном переулки, куда она забрела по своей дурости. Все тело затряслось мелкой рябью, внутри что-то протестующее пискнуло. Не бывать этому! Костьми ляжет, но такому случиться не даст.
Решение, как и все безрассудное, пришло само собой. Она даже не успела удивиться или подумать, что ж она такое делает, но прежде чем в нее впечатались отвратительные губы, она резко ринулась вниз, садясь на корточки. Пока бугай соображал, почему вместо мягких губ он целует кирпич, она толкнула его в ноги и кинулась прочь под возмущенные крики его друзей.

- Вот сука!

Это высказывание в своей адрес только прибавило ей скорости. Теперь оставалось только бежать со всей той дури, что в ней имелась. Иначе, если ее поймают... Пилика даже думать боялась, что будет. Впрочем, думать, это было сейчас не про нее. Паника заполнила собой все, она ничего не видела и не слышала вокруг кроме своего хриплого дыхания, бешеного сердцебиения и ругательств ее преследователей.

«Кто-нибудь, пожалуйста, помогите...» – взмолилась она, неожиданно для самой себя, выскакивая на проезжую улицу.

Не успела она подумать, как глаза ослепил яркий свет, засигналила машина, дико завизжали тормоза.
Пилика застыла как пойманная в сети пичуга и крепко-крепко зажмурила глаза, готовясь к удару.

«Из огня, да в полымя...»

Секунда, две, удара не последовало. Пилика даже не открывая глаз, прижала ладони к лицу не веря в свое спасение. Ее обидчиков было не слышно: видимо перепугались сами до полусмерти и сбежали.
Послышалось хлопанье дверцы и сразу за ним цветистые ругательства на китайском языке.

- Ты, что совсем обалдела, идиотка! Я ж тебя чуть не сбил!

Рен орал так, что сотрясались стекла в витринах, глаза светились как еще одна пара фар.

- Куда ты удрала посреди ночи, я тебя уже всюду обыскался!?...

Девушка медленно отняла от лица руки, опустила их вдоль тела. Ей вдруг стало так хорошо-хорошо, до того хорошо, что она заулыбалась. Он, значит, волновался, искал ее... значит она ему все-таки не безразлична?

Пилика смотрела на него как на спустившееся с неба божество. Знает он или не знает, но он ведь ее спас.
Он что-то говорил-говорил, размахивал руками, сверкал глазищами, пока она вдруг не шагнула к нему и не уткнулась лицом в грудь, приправив все это истеричным:

- Ре-е-ен!

И завыла в голос от пережитого страха и радости, что она сейчас не одна и ни с кем-нибудь там, а с ним, с Реном.
Тао тут же заткнулся, удивленно посмотрел на синюшную макушку и тут только понял, что Пилику всю трясет как в лихорадке. Она рыдала и цеплялась за его одежду так, словно нацелилась ее с него содрать.

- Эй, ты чего? – он обеспокоено и немного робко приобнял ее за плечи, прижал к себе. – Я не хотел, ты так выскочила...

Пилика замотала головой из стороны в сторону, обтирая об него слезы и косметику и вконец испортив его жакет.

- Неа, в...все уже нор... нормально... я не.. не из-за этого...
Она что-то еще лепетала ему в грудь, но он не разобрал, просто стоял и держал ее в объятиях смиренно дожидаясь, когда спадет первая волна и она будет в состоянии говорить нормально.

Его и самого кидало в дрожь только вспоминалось, как она выскочила со всей дури на дорогу в аккурат перед самой его машиной. Не будь у него таких тормозов, лететь бы Пилике вверх тормашками, костей бы потом не собрал. Сердце до сих пор заходилось от страха и, кстати... он вдруг нахмурился, куда это она так мчалась словно от стаи чертей?

- Эй, ты как? – с усилием он все же заставил ее от себя отлепиться, а взглянув в лицо – ужаснулся. Это что ж ее довело до такого состояния? Неужто их разговор? В глазах Пилики была прямо-таки мировая скорбь.
Она засопела, кивнула пару раз, давая понять, что все хорошо.

До машины дошли молча, он сам ее усадил и пристегнул, затем забрался на свое место. Однако трогаться в путь не спешил. Положив руки на руль, он долго молчал, слушая еще приглушенные всхлипы.

- Пилика... - все что он хотел ей сказать в минуты слабости и испуга вдруг встряло в горле ни туда и ни сюда. Хотел попросить прощения – не посмел, обвинять ее сейчас в чем-то тоже язык бы просто не повернулся. Вот и повисло незаконченное «Пилика» в воздухе.
Но девушка, похоже, все поняла без слов. Смущенно спрятала глаза, шмыгнула носом и улыбнулась.

- Все нормально... не нужно было мне... - нижняя губа у нее снова задрожала, невысказанные слова скатились по щекам слезинками.
Рена вдруг осенило все равно, что бревном по голове грохнуло.

- Ты нарвалась? – спокойно спросил он.

Пилика уткнулась в платок, который сумела, наконец, выудить из бардака сумочки и кивнула.
- Я... я так испугалась... Я думала, что все...

Рыдания снова подкатили к горлу, только стоило ей вспомнить жуткие рожи в полумраке грязного переулка.
На подбородок легли теплые пальцы, заставили поднять лицо. Рен смотрел на нее очень по-доброму, по-теплому. Брови больше не хмурились, а губы не напоминали тонкую ниточку и, хотя он и не улыбался, выглядел он все равно иначе. Наперекор всем своим трясучкам Пилика не могла не засмотреться на него.

- Все уже нормально, так ведь? – то ли спросил, то ли утвердил Рен и погладил большим пальцем ее по щеке. В голос его тоже затерлись, затесались теплые, мирные нотки, заставили его голос звучать совсем по-другому. – Они ведь не… нет?
Пилика хлопнула глазами, не сразу врубаясь в то, что он хотел у нее спросить и рьяно затрясла головой.

- Нет! Нет... я сбежала... а потом... потом ты, свет.. я чуть не ослепла...

Она выглядела так совсем по-детски беспомощно, что у парня отпало последнее желание устроить ей взбучку. Может, как-нибудь в другой раз он ей и припомнит сегодняшнее, но не сейчас. Рен вздохнул, улыбнулся и, отстранившись от нее, наконец, повернул ключ зажигания.

Пилика приоткрыла глаза – это удалось сделать с трудом. Подняв ладони, она осторожно ощупала лицо. Ага, так и есть, опухшая, глаза, небось, словно щелочки. Она горестно вздохнула и поморщилась. Это ж надо ж было вчера столько реветь? Кстати, о вчера...

Девушка испуганно села в кровати, завертела головой в поисках любой знакомой ей вещи.
Дорогое постельное белье, красиво обставленная комната.

«Где я? – осознанный вопрос тут же получил ответ. – У Рена».

Все верно, он вчера, кажется, отказался вести ее домой, аргументировав тем, что неохота выслушивать визги Трея по поводу ее лица. А она? А она была слишком слаба и расстроена, чтобы ему возразить.

Да. Постепенно воспоминания выстраивались в хронологическом порядке, цепляясь одна за другую. Какие-то вызвали невольную улыбку, например те, когда он пристегивал ее в машине или обнимал, таща ее по лестнице в свою квартиру. Но были и те, от которых она покраснела, например, когда она рыдала в голос посреди улицы как малое дитя.

Осторожно осматриваясь по сторонам, она пыталась найти хоть кого-нибудь в этих хоромах, но неизменно натыкалась только лишь на зеркала. Свое отражение в них ее, к слову сказать, совсем не радовало. Но ванную найти ей тоже не удалось.
Но вскоре судьба над ней наконец-то смилостивилась и – о чудо! – она вышла в очередную комнату, где и застала Рена, возившегося с какими-то то ли бумагами, то ли тетрадями. Он выглядел так необычно и мило в домашней юкате со встрепанными волосами, без вечной маски на лице. По всей видимости, ему что-то не нравилось, и он морщил нос и кусал губы.

Она ненамеренно замерла и затаила дыхание, ловя каждое его движение. Интересно, Рен сам осознает, как здорово выглядит без своей форменной одежды? Она бы много отдала, чтобы видеть его таким чаще.
Однако, не вечно ж тут стоять в дверях. Она уже хотела вежливо кашлянуть, когда Рен вдруг задергался и обернулся.
Ну, конечно, он же шаман как-никак, почувствовал ее взгляд.

- Неужели ты проснулась... – усмехнулся он.

Его взгляд прохладно скользнул по ней, в уголках губ спряталась улыбка.
Девушка покраснела, поняв, что именно его развеселило. Еще бы, растрепанные волосы, смятая одежда, а лицо и вовсе как после войны атомной.

- Я не нашла ванную. – хлипкое оправдание.

- Через дверь направо. – отчеканил Рен и тут же потеряв к ней интерес, возвратился к бумагам.

Пилика вздохнула, постояла еще чуток, ожидая чего-то и пошла искать вышеуказанную дверь.

Нашлась та быстро, особенно если учесть то время, которое она потратила пока кружила по квартире. Оказалось, что мимо этой двери она проходила уже как минимум два раза. Кто б мог подумать, что такая дверища ведет в ванную.

Пока она умывалась и пыталась привести себя в более или менее опрятный вид она вдруг подумала, что Рен ведь живет один. Пока она тут гуляла, она не видела ни одной живой души. Интересно ему не одиноко жить одному в такой квартирище?

«С тоски умереть можно. Я бы точно умерла».

Она впервые, стоя в этой огромной и холодной ванной, вдруг ощутила, насколько они по-разному воспринимают окружающий мир. Как и его квартира, Рен холоден и одинок не смотря на весь его внешний лоск, а она? А она, любовно взлелееная матерью, до сих пор помнила запах собачьей шубы отца и его большие шершавые ладони, когда он ее как щенка брал на руки и подкидывал вверх. Интересно у Рена есть такие воспоминания? Осматриваясь, Пилика пришла к выводу что – нет.

- Рен, почему ты не отвез меня домой? – спросила она, подходя к столу.

Парень, кинул на нее раздраженный взгляд.

- А ты не помнишь? Мы вчера поговорили и пришли к выводу, что переварить все случившееся тебе лучше здесь. А ты чем-то недовольна?
Пилика качнула головой, мол, нет все хорошо и вдруг спохватилась:

- О Духи! Хоро! Он же с ума сойдет, не застав меня дома!
Как она вчера могла так оплошать? Верно, у нее мозги совсем заклинило, раз она позволила себя уболтать и позабыть о братце. Она уже представила себе, как Трей носится по всему городу, обвиняя встречного поперечного в ее похищении, когда:

- Не волнуйся, я ему уже позвонил.

- Т.. ты ему позвонил? – удивленно захлопала глазами Пилика. – И что он сказал?

- Что сейчас приедет сюда и вырвет мне руки-ноги. – усмехнулся китаец, потягиваясь.

Пилика некоторое время смотрела на него, словно пыталась проверить – правду он говорит или нет. Затем криво улыбнулась.

- Стало быть, все в порядке? – уточнила она на всякий случай.

- В абсолютном. Кофе?

- Было бы неплохо.

О да, кофе ей бы сейчас не помешал и желательно с чем-нибудь вприкуску. Живот услужливо напомнил ей, что со вчерашнего утра она ничего не ела.

Юноша отложил бумаги в сторону и молча вышел из комнаты. Немного сбитая с толку, что ей делать – оставаться тут или пойти за им – Пилика все же выбрала второе и порысила следом. Странно все было как-то. Еще вчера она и думать не могла, что увидит его, а теперь идет за ним в его квартире. Было в этом что-то смущающее, интимное.
Пока она краснела, они добрались до кухни, где Рен тут же указал ей на стул, а сам направился куда-то вглубь.

- У тебя красивая квартира. – произнесла девушка, когда молчание между ними затянулось.

Рен пожал плечами, слишком увлеченный рассматриванием внутренностей холодильника, чтобы отвечать.

- Но... тебе здесь не одиноко?

- С чего бы? – парень с сомнением рассматривал что-то у себя в руке. Вопрос его удивил, с чего это она? Неужели он выглядит так жалко?

Девушка смутилась.

- Ну... здесь так много комнат и квартира такая большая. Я бы не смогла в такой жить.

- Это дело привычки, – фыркнул Рен.

- Наверное...

Кофе, наконец, был готов, Рен наспех смастерил какие-то бутерброды, которые Пилика проглотила за будь здоров, даже не заметив его смешливого взгляда. Она выглядела действительно хорошо, когда не жеманничала и не смущалась.

Рен не заметил, как прилип к ней взглядом намертво. Кофе, еще оставшийся в чашке, был позабыт, ничего в его мыслях не осталось кроме Пилики. Когда она облизала пальцы и, подняв на него глаза, улыбнулась, он и вовсе едва ли слюной не подавился. Чувство нарастало из самых глубин, сначала медленно, расцветая как бутон розы от самого живота вверх, потом все быстрей. Пробежались по телу мурашки.

Рен очнулся только тогда, когда поймал ее взгляд, жаркий и лучистый – она тоже смотрела на него в упор. Нужно было что-то срочно делать, иначе еще чуть-чуть и юката просто не сможет скрыть его влечения к ней.

- Спасибо. – Пилика первая отвела глаза. - Я и не думала, что такая голодная.

Ее голос вывел его из дебрей своих мыслей, спустил с небес на землю.

- С тебя станется… - растерянно пробормотал он.

Чтобы занять хоть чем-то руки он принялся убирать со стола, Пилика кинулась ему помогать. Пару раз, метясь по кухне, они столкнулись. Короткие взгляды, смущенные улыбки, все было так по-домашнему уютно. Рен удивлялся сам себе – присутствие на его кухне Пилики было словно само собой разумеющимся. Она не вызывала в его душе разлада и дискомфорта, и ему не хотелось отпускать ее. Это было жутко странно – Рен вообще гостей терпеть не мог.

Когда все было убрано, Пилика заговорила снова:
- Рен.. Спасибо.. За вчера.. Я..

- ..признаешь, что виновата сама? – продолжил за нее шаман, кидая ей что-то зеленое и блестящее.

- Вот еще...

Она подняла на него глаза, собираясь продолжить, но... в это время пришлось ловить яблоко, а следом она перехватила и его взгляд. Спокойный, без какой-либо насмешки или высокомерия, а там внутри сверкает, рассыпается золотой пыльцой что-то... что-то такое, что у девушки разом отнимался язык и подгибались колени. Говорить сразу расхотелось, а тем более спорить или ссориться. Ну уж нет, только не сегодня, не сейчас. Ведь было так уютно – просто молчать на его кухне и грызть фрукты, ловить его взгляды на себе и, краснея, строить воздушные замки.

- Мне пора. – сообщила Пилика, выходя из комнаты, где лежали ее плащ и сумка. – Иначе Хоро, когда доберется, устроит здесь такой же разгром, как и у него в комнате...

Рен кивнул в ответ.
- Я тебя отвезу.

Пилика замерла на мгновение, застегнув последнюю пуговицу плаща.
- Спасибо, но не нужно. Я хочу пройтись, да и, возможно, Хоро по дороге встречу. – чтобы сгладить отказ, она улыбнулась ему.

- Твое право, – юноша пожал плечами и скрестил руки на груди.

Так, перебрасываясь будничными фразами, они и прощались. Трудно сказать, что в этот момент испытывала Пилика – разочарование или радость, оттого что Рен не накинулся на нее. А ведь хотел, она видела. Увидела еще тогда, когда они наслаждались завтраком у него на кухне. Пусть он и думает, что самый умный и скрытный на свете, но у нее тоже свои козыри в рукаве есть.

Размышляя об этом, она обулась и взялась за ручку двери. Та была холодная и неприветливая, уходить вдруг расхотелось.

- Рен... – она на секунду остановилась, – Еще раз спасибо...

Она честно не собиралась этого делать, просто, когда она обернулась, чтобы еще раз увидеть его глаза, Рен был вдруг так близко, что она не удержалась – приподнялась на цыпочки и клюнула его в губы, толком даже не осознав, что сделала. Судя по его виду, он был потрясен. Девушка мигом растеряла всю свою уверенность, забормотала извинения, рванула дверь, чтобы выскочить поскорее, но...

Но переступить порог она так и не успела. Цепкие пальцы сомкнулись на ее предплечье, с силой рванули назад, с потусторонним звуком захлопнулась за спиной дверь. Щелкнул автоматический замок. Путь к отступлению был отрезан, она заглянула ему в глаза и ее пробрала дрожь от наполняющей их тьмы.

- Ты чего... – прошептала она севшим голосом.

- Ты ведь не хочешь уходить.

А то, но Пилика ничего не ответила, во рту пересохло, язык как прилип к небу. Его голос, разом охрипший и снизившийся на октаву наподдал под колени, кровь быстрей побежала по венам, заставляя ее тело откликнуться на его зов.
Когда он потянул ее на себя, она все поняла без лишних слов и не стала сопротивляться – зачем? Зачем, если она и сама безумно этого хочет.

- Рен... – прошептала она, словно призывая его остановиться, пока не поздно.

Но Рен проигнорировал ее предостережение, вмял ее в дверь и, дрожа от нетерпения, прижался губами к ее щеке. Она была такая теплая, такая уютная и податливая, что удержаться просто не было никаких сил.

Он наспех расцеловал ее лицо, наслаждаясь ее удивленными вздохами, заглянул в глаза и, увидев в них мутное согласие, усмехнулся.
То, что девушка даже не предприняла попытки оттолкнуть его, льстило его самолюбию, а ее страстная отзывчивость на каждое его прикосновение, заводило все больше.
Кровь заревела в ушах, сметая последние остатки разума, он носом боднул ее пару раз под подбородок, пока она не поняла и не задрала голову, так что он мог теперь добраться и до нежной кожи на ее горле. Он прижимался к ней губами и кусал, прижимался и лизал и никак не мог успокоиться. Его руки гладили ее по бокам, груди, животу. Метнулись к застежке, задергали, затеребили пуговицы.
Пилика попыталась ему помочь, но он, восприняв ее помощь как попытку ему помешать, отпихнул ее руки в сторону, и вот плащ содран и бесформенной кучей уже лежит вокруг ее ног.

Пилика застонала и заохала, когда чуткие пальцы сжались на ее груди, пожамкали через ткань и поползли дальше по только им известному маршруту.
Покрепче обняв парня за шею, она полностью отдалась во власть его рук, наслаждаясь его неистовыми ласками, грубыми даже где-то, но и в ней страсть кипела так, что кусай он ее сейчас до крови, рви на части, она б и слова в ответ не пикнула.

В ее мыслях не было и толики сомнения. Она сунула ладони под ворот юкаты, заерзала там, пытаясь содрать ее с его плеч и он не был против, наоборот, приостановил пляску собственных рук по ее телу, давая возможность стянуть с него рукава. Но то был всего миг, глаза в глаза и губы со шлепком впечатались друг в друга, ладони зашарили по телу с большим вдохновением.

В голове у Тао творилось что-то невообразимое – буря сомнений, вкупе с желанием, которое преодолеть с каждой секундой, с каждым ее поцелуем становилось все тяжелее. Все больше и больше отправлялись на задний план муки совести, все мысли занимала только она. Ее тело звенело под его прикосновениями и все оно словно пело пылая жаром: возьми меня. Он задыхался. Он ее хотел. Готов был прямо здесь, на пороге собственного дома, сделать все по полной программе.

«Нужно остановиться» – проползла здравая мысль, пока он, не теряя времени на облапывании ее спины в поисках застежек, спускался к ягодицам и задирал на ней платье. Торопливо обшаривая ее рот языком, он нашел край ее нижнего белья и боясь, что вот сейчас она начнет дергаться и извиваться, прижался к ней сильнее, отрубая все возможности протеста.

Под платьем Пилика оказалась мягкой и горячей настолько, что у Рена захватило дух – от одного прикосновения к ней, он застонал ей в рот. Пробравшись к самой ее сердцевине и удостоверившись в правильности выбранного им места, он загладил там, блаженно жмурясь от ее участившихся вздохов. Ноги ее непроизвольно сомкнулись, не давая ему свободу действий, пришлось толкнуть меж них колено, чтобы у нее больше не было возможности мешать его упоительному занятию. Другой рукой он покрепче подхватил ее под затылок, не давая отстраниться. Он целовал, кусал, ее губы – то прихватывал одними лишь губами, то впивался в них, словно целясь пожрать ее целиком. Спускался вниз к бьющейся голубой жилке на ее шее, такой упоительно – сладко, терся носом о ее ключицы.

Пилика и правда задергалась и заизвивалась, но вовсе не потому, что хотела вывернуться из его рук. Воздуха ей стало не хватать, неведомые ранее ощущения разом лишили силы воли, от удовольствия подогнулись коленки, и Рену пришлось покрепче вжать ее в дверь, чтобы она не сползла на пол. Ее руки перестали мять и гладить его спину, а вцепились в кожу, словно таким образом она пыталась удержать рвущуюся наружу душу.

Рена раздуло от гордости – это он ее довел до такого состояния, это от его прикосновений она хрипит и стонет, как буйнопомешаная. Он задергал вниз тонкое бельишко, и она поддалась ему навстречу, давая пространство, чтобы он мог его с нее стянуть. Это-то и привело его в себя. Она согласна, он понял – она принимает его всего и даже не сомневается в правильности своих действий. Чувство вины накатило как цунами, хлынуло волной, притушило пожар желания, проясняя рассудок. Он вдруг остановился, в упор смотря на ее лицо.

Она раскраснелась, а волосы растрепались, налипли на влажные плечи и щеки, глаза сияли. Грудь колыхалась под ее тяжелым дыханием, и все ее тело словно горело, зовя его к себе снова. Он медленно очертил взглядом ее лицо, спустился к обнаженной груди – леший его знает, когда он успел стянуть с нее вот уже как пол платья. Она так выглядела, что у него зашлось дыхание – так первобытно прекрасна в своем желании. Сердце в груди дрогнуло.

«Не могу... я не могу этого сделать!»

Он не мог ее предать. Если он сейчас сделает это, это будет предательством. Нет. Сначала нужно поговорить, нужно все выяснить и только потом он сможет дать себе волю.

Тяжело дыша, шаман старался привести мысли в порядок, пока сопел ей в ухо.
Девушка удивленно замерла.

- Рен... Что-то не так..? – шепот, легкий поцелуй в висок.

Рен дернулся от ее поцелуя как от пощечины, зашипел сердито:
- Тихо, постой спокойно.

Пилика все больше и больше приходила в недоумение. Что же произошло? Она чувствовала его волнение и сама была на грани, чтобы не взмолиться о том, чтобы он продолжил, но...

...но его что-то разозлило, и она была полна решимости выяснить что именно.

- Рен, скажи мне, что такое?

Она пошевелилась под ним, пытаясь вывернуться так, чтобы видеть его лицо, но Рен не дал. Сжал ее сильнее и рявкнул:

- Да стой ты смирно, мать твою!

Неприкрытая ярость с коим он высказал это в ухо, разом охладили весь ее пыл. Душа запылала негодованием, Пилика чувствовала себя обманутой, преданной. Уже не обращая внимания на его яростные шипения, она уперлась ему в грудь ладонями и попыталась оттолкнуть. Шаман поддался, потянулся назад, даруя ей свободу.
Оба дышали так, словно навернули целый кросс. Пили зарделась, когда сообразила, что пялится на его голый торс и чуть не сгорела со стыда когда получила ответный жаркий взгляд. Опустив глаза, она ахнула и судорожно прикрылась, проклиная свою несчастливую судьбу.

У Рена хватило совести отвернуться.
- Уходи... – сипло бросил он, пытаясь принять невозмутимый вид. Бросив на ее ошалелое лицо еще один взгляд, он поспешил ретироваться. Чтобы ее глаз не видеть, не зацикливаться, что в них снова заблестели слезы.

Вот и закончилась романтика. Вот и разбилось все то, что она так бережно клеила весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро.
Девушка стояла, не в силах сдвинуться с места. Она пыталась понять, что же произошло вдруг, что было не так, но мысли уходили в сторону, не давая и шанса думать здраво. В голове еще роилось все то, что они сейчас делали, тело еще помнило его жадные прикосновения.
Накатила обида, задрожали губы, полыхнула в сердце боль, едва ли не разорвав его пополам. А она ведь поверила, на эти мгновения пока он обнимал ее, она поверила, что все у них может еще получиться. Правда оказалась слишком тяжелой, хлесткой как плеть – семихвостка.
Наспех поправив платье, едва-едва сдерживая рыдания и ругань, что рвалась с губ, она схватила плащ, сумку и выскочила из его квартиры, дав себе зарок что больше никогда, никогда не преступит порог этого дома.

Рен услышал, как хлопнула дверь. А вместе с дверью, казалось что-то захлопнулось и в его душе. Все случилось так быстро. Слишком быстро, чтобы он смог успеть разумом за своим сердцем. А он, дурак, еще решал, что же для него важнее, когда сердце-то все давно решило. Вот только ему это известно стало только сейчас, когда он понял, что не сможет причинить вред этой девушке хоть за все блага этого мира.
Он медленно проковылял вглубь гостиной и вдруг остановился. Прямо напротив него висело огромное зеркало, в котором отражалось... отражалось нечто. И этим растрепанным, полуголым, раскрасневшимся, порочным с бешеными глазами нечтом был он сам.

Это вот таким Пилика его видела? Это вот такому ему она позволила делать с собой все, что ему хотелось?

Полыхнул стыд, плеснула жара на щеки, ладони непроизвольно сжались в беспомощные кулаки. Он отвернулся от своего отражения, пытаясь подавить в себе все больше и больше нарастающее чувство вины. Рен не любил чувствовать себя виноватым. Это было неправильно, это вызывало гнев.

- Какого хрена я делаю! – заорал он и со всей силы шибанул кулаком по стеклянному столу.

Осколки взметнулись и рассыпалась по полу, сверкающей крошкой. Кулак тут же закровило, но Рен этого, кажется, даже не заметил. Ни кровь на полу, ни осколки, вонзившиеся в костяшки, ни возможно проигранный спор... – все это не имело для него сейчас смысла. В голове огненным колесом крутились обрывки воспоминаний тех мгновений, пока он прижимал ее к себе, пока она позволяла ему ласкать ее в таких местах, куда он думал добраться будет ой как не просто.

Она доверилась ему. Вот так просто, даже после того как он усердно бегал от нее, она ему доверилась, а он...

... а он ее оттолкнул. Но по-другому ведь было никак, потому что если бы он снова позволил ей утянуть себя в сладкие объятия, это был бы конец! Всему конец – их отношениям, любви, дружбе. Он бы возненавидел себя за свершенный поступок, а ее презирал бы за то, что позволила ему это сделать.
Все правильно, он поступил верно, но...

...но отчего же тогда на душе такая дрянь?

Отредактировано Demonic (2008-07-02 10:07:28)