Блин, ну я тормоз, конечно...
Всем огромное гомене.
Последняя прода дэсу.

***
  Вечер медленно опускался на пустыню. Тени древних руин становились длиннее, а светлая полоса горизонта почти исчезла. Порывистый ветер оставлял на песке свои следы, рисуя разводы и волны на песчаном море.
Ночь в пустыне холодна. Особенно сегодня. Анна поежилась и обхватила плечи руками, сминая тонкую ткань кимоно.
«Как… холодно…»
Но так даже лучше. Здесь и сейчас, под пронизывающим ветром, овеянная стужей, итако могла спокойно подумать. Понять кое-что важное, что так долго ускользало от нее. При мысли об этом, она незаметно для себя все сильнее сжимала побелевшими пальцами предплечья.
«Моя глупость… Моя ненаблюдательность…  О, Великий Дух! До чего я глупа. Отец, прости свою дочь… Но я уже без него не смогу. Мне так жаль…»,- в глазах непроизвольно заблестели слезы сожаления, горечи и безмерной любви. Как можно столь сильно полюбить?
«…горячий свет свечи робко освещает ее хрупкую фигурку. Светлые волосы, на которых так завораживающе играют отблески пламени. Темные глаза, чуть припущенные  ресницы, столь манящий взгляд. Такая прекрасная этой ночью… Столь желанная… Но так многого незнающая… Юная и наивная. Пусть уже не ребенок, но еще и не женщина. Так много ей следует узнать сегодня…».
Не желая вспоминать, Анна замотала головой, закрывая уши руками, изо всех сил стараясь не слышать своих же стонов и криков, словно эхом раздавались у нее в сознании. Горечь и боль – итог всего самого порочного, что есть на земле – Любви. «Дающая жизнь» - да это так. «Опустошающая» - тоже правда. «Это боль» - все это ясно было с самого начала. Да, это приносящее боль, пустое, но столь блаженное чувство. Любовь. Как вино, она сладка, пока не отопьешь осадка.
Анна закрыла глаза ладонью, стараясь глубоко дышать. Сердце неприятно покалывало, а руки дрожали, как от лихорадки. Перед внутренним взором все еще стоял Его образ. Как из снов, что так часто снились ей… И этот огонь, почти дикое пламя в глазах. Но она в который раз поймала себя на мысли, что это не пугает ее… Ей нравилось наблюдать за этими озорными искорками в его глазах. Ей нравилось чувствовать себя слабой в его теплых руках. Ей нравилось ощущать его губы на своих губах. Ей нравилось быть Его… Принадлежать Ему – как же это… сладко… Это так дурманит… И она просто ненавидела себя за эти чувства.
«Так не должно было быть, черт возьми!»
Это казалось сном… Нет, кошмаром, посланным ей Сатаной! Чувство, что с ней играют, усиливалось, и выходило за грани возможного. Рамки поставленные ей же для себя самой рухнули в один миг, стерев все принципы. Принципы? Мораль? Да и существовали ли они когда-нибудь?
Ведь она позволила себе слишком много. Это уже было непростительно. Но то, как много она позволила Ему… было достойно кары со стороны любого, кто мог бы осудить ее сейчас.
«Gomennasai…»
Не хочешь, чтобы было больно – не читай чужие мысли. Не хочешь возненавидеть людей – не привязывайся. Не хочешь возненавидеть себя – не испытывай страха. Три заповеди. Три принципа Итако. Два она послушно соблюдала, а один стал непосильным для нее. Она полюбила. Слишком сильно. И теперь она испугалась… Нарушить еще один - лишиться сил или, что еще хуже, стать изгоем.
-Нет! Нет! Ни за что!- больно, больно, больно! До чего же больно в груди!.. И кажется, что в сердце сражаются две ее личины – та, что настоящая, любящая и та, что так часто брала на себя управление «парадом», что глядела на все свысока.
«- Мой… мой… мой…- шептала она, покрывая поцелуями его лицо. Ах, эта дьявольская улыбка на его губах… Она сводила ее с ума. И ей хотелось любить его, любить до потери сознания, любить так, чтобы он никогда не забыл! Чтобы помнил, всегда помнил ее поцелуи, ее губы, ее нежность, ее руки, ее любовь…
-Анна…- его голос… И такое тепло внутри. Как бы ей хотелось слышать его каждый день, просыпаясь, и, открывая глаза, видеть его лицо.
Он притянул ее себе и прошептал в самые уста: «Я ни за что не потеряю тебя…». А в его глазах играли яркие блики свечи. Она так хотела запомнить все: каждую интонацию его голоса, каждое движение его губ, каждый отблеск пламени на его смуглой коже…».
Но… теперь уже поздно… Нужно что-то решать…
Анна опустила руку в холщовую сумку, висевшую у нее на плече, и вытащила потрепанную старую книгу в потрескавшейся шероховатой обложке. Проведя пальцем по корешку, она распахнула ее на первой странице. Пергамент с аккуратно выведенными по нему иероглифами. Простые два слова… «Асакура Хао».

***
«- Папа, а что находится в этом храме?
- Не стоит тебе туда ходить, Анна. Это храм Мастера.
- Мастера?- Анна внимательно вгляделась в иероглифы на табличке над воротами в храм. Написанные когда-то очень давно простыми чернилами, они почти стерлись, но прочесть имя Мастера еще было возможно.
- Аса-ку-ра Ха-о…- с трудом прочла девочка, подходя чуть ближе. Словно испугавшись имени Мастера, огонь факелов, установленных вокруг святилища, затрепетал, угрожая погаснуть, тем самым погрузив все в кромешную тьму. Маленькая Анна испуганно сделала шаг назад. Отец загородил ее собой, и она прижавшись к нему, наблюдала, как он, выхватив четки в сорок крупных бусин, отработанными, точными движениями начертил что-то в воздухе. Пламя потянулось к нему, но внезапно замерев, успокоилось, и стало прежним. Словно ничего и не произошло…
- Папа, что это?- прошептала Киояма, сжимая в руках ткань своего черного кимоно.
- Духи. После смерти Мастера, это место сохранило часть его энергии, которая впоследствии превратилась в низших духов. Они защищают этот храм, никого не подпуская.
- Да кто такой этот Мастер, папа?! И почему это место так важно, что мы даже приехали сюда из Аомори?
- Хао Асакура. Великий онмуйджи, основавший великий род Асакура. Он – единственный, кто смог овладеть силами Природы. Пентаграмма Гобосей, я рассказывал тебе о ней, начертана в его книге, которая хранится в этом святилище. «Тчо Сенжи Рякеццу» - собрание всех техник онме, что он освоил. Мастер написал ее сам. Великий труд. Мы с тобой приехали сюда, чтобы изучить эту книгу, но духи, похоже, не хотят впустить нас в храм,- ее отец улыбнулся, пряча небольшие четки за пояс. Анна непонимающе подняла брови.
- Но это всего лишь низшие духи! С ними даже Кендзи справится!- воскликнула она.
- Да, твой брат, конечно, мог… но не стал бы. Даже низших духов нужно уважать. Они защищают хозяина. Значит он дорог памяти этого места. Иначе они бы ушли отсюда. Быть духом с незавершенным делом не так уж приятно, Анна. Но они остались на этой грешной Земле. Так что не будем их тревожить. Но, надеюсь, когда-нибудь они пропустят сюда тебя, Анна-тти. И тогда ты сможешь изучить книгу.
- Обязательно! Я это сделаю. Я изучу книгу! И выучу «Тчо Сенжи Рякеццу»!- Анна гордо зашагала к выходу».

***
«Анна с интересом наблюдала, как старая мико, Инако-обаа-сама, водила по доске коккури старой медной монетой. Такой старой, что даже цифру, обозначающую ее стоимость, невозможно было различить. Старая подслеповатая мико часто говорила, что результат гадания нисколько не зависит от ценности или возраста монеты. Хотя сама она предпочитала использовать монеты, стоимостью не менее ста йен и не моложе пятидесяти лет. Она утверждала, что такая монета сохраняет в себе больше информации, энергетических аур и опыта в гаданиях. Анна не любила все, что было связано с предсказаниями или гаданиями. Ждать подачек от Судьбы? Еще чего! Лучше уж сделать все самой, приложить усилия. И при получении результата, радоваться именно тому, что все зависело только от тебя…
-Видишь, Анна? Коккури-сан опять посылает мне эти несчастливые знаки…- мико вздохнула и отпустила монету. Только, что двигающаяся по доске, она застыла совершенно неподвижная теперь, слегка поблескивая краями. Старушка встала со своего места за низким столом и, покачав головой, оправила складки кимоно и вышла из комнаты, неплотно задвинув за собой фусума.
Девочка, оставшись одна, недолго думая, уселась на место Инако-сама и положила палец на монету. Как только она прикоснулась к потеплевшей поверхности, сто иен самопроизвольно задрожали и двинулись в сторону иероглифа «а». Анна испуганно отдернула ладонь, но монета, даже потеряв контакт с ее кожей, продолжала двигаться. Теперь по направлению к «са».
Не зная, что делать, Киояма застыла, молчаливо наблюдая за передвижениями «проводника» по доске-коккури. Машинально она произносила губами каждый слог…
Вдруг монета остановилась. Анна недоуменно взглянула на нее и, поняв, что предсказание окончено, произнесла:
- «Асакура Хао»… Что бы это значило?.. Стоп, это имя того Хеллмастера, о котором говорил папа! Он написал «Тчо Сенжи Рякеццу». Но… при чем тут я?.. Какая глупость!
Девочка раздраженно вскочила на ноги и зашагала прочь из покоев Инако-сама».

***
« - Великие кланы Японии,- прочла девочка название толстого фолианта, стирая столетнюю пыль с обложки. Открыв книгу на последней странице, она пробежалась глазами по списку фамилий с очень старыми суффиксами. Остановившись на одной из них, она провела по ней пальцем и спешно начала переворачивать тонкие страницы. Наконец, перед ней открылась нужная. На ней было изображение пятиконечной звезды и единственная надпись под пентаграммой - «Гобосей». Девочка вчиталась в тест.
-«Клан Асакура – один из самых древних в Японии. Его истории более пятисот лет. Основателем клана считается знаменитый онмуйджи-мастер, Асакура Хао, служивший тогда при императоре одним из главных советников. Считался искусным магом. Вскоре после создания клана был жестоко убит своей же семьей. О причине восстания семьи против своего же основателя история умалчивает, но есть некие сведения о том, что Асакуру, якобы, охватили ненависть и злость на людей. Есть предания, что Мастер с легкостью мог читать чужие мысли, и это породило в нем отрицательные чувства ко всему живому. Тогда он задался целью уничтожить недостойных жить в этом мире людей и начал привлекать сторонников, дабы «очистить планету». Клан общими усилиями одолел Величайшего, но семья и по сей день несет бремя позора.
Позднее в историю вошли так же многие медиумы, мико, итако и шаманы, выросшие в семье Асакура и исправно служившие императору Японии…»
Анна захлопнула книгу, и еле сдержалась, чтобы не чихнуть от взлетевшей в воздух в тот же момент пыли. Быстро сунув том на прежнее место, она спрыгнула со специальной стремянки и, обдумывая прочитанное, побежала к старшему брату не так давно приехавшему из Изумо, где находится поместье Асакура.

-Ходжи! Ходжи!
-О, Анна-тти!- юноша поднял голову от книги, с улыбкой глядя на младшую сестренку.- Ты что-то хотела?
- Да, нии-сан, расскажи мне о Асакура!- Анна серьезно взглянула на него, сев рядом за стол и сжав руками колени. Ходжи удивленно моргнул, но не стал спрашивать причин столь внезапного интереса, за что Киояма была ему благодарна. Он задумался и через несколько секунд коротко ответил:
- Это довольно сильный клан.
- И все?!
- А что еще? Так с ходу ответить я не могу, Анна-тти. Я изучал лишь их храмы и некоторые техники, но не историю…
- Ладно, ясно,- девочка нахмурила бровки и встала со стула, намериваясь уйти.
Ходжи задумчиво смерил ее взглядом:
-Почему бы тебе не посмотреть в библиотеке, Анна? Или спроси отца. Он должен знать. А еще лучше, просто забудь об Асакура. Не знаю, зачем тебе понадобилось узнавать о них, но, поверь, не так все просто в этой семейке…И девчонка десяти лет с этим разобраться не сможет.
Анна громко фыркнула и шумно задвинула за собой фусума, сильно стукнув их об косяк».

Убийства, тайны, история старинного клана… Все это притягивала ее. Ей было любопытно и страшно одновременно. Правда ли, что Асакура Хао вознамерился уничтожить человечество лишь из-за того, что прочел что-то совсем не то в мыслях какого-нибудь человека? Это так глупо. Ей почему-то совсем не казалось, что Хао может оказаться глупцом. Величайший Мастер инь-янь представлялся маленькой Анне кем-то чрезвычайно мудрым, не способным на необдуманные поступки и столь своенравные действия. Нет, такая простая причина не могла быть главной в этой запутанной истории. Она верила в это. Она хотела разгадать и понять. Пусть и была всего лишь девчонкой.
Что ж, то время кануло в небытие. Теперь она взрослая женщина. Она способна сама принимать решения, и никто не вправе осудить ее. Она имеет право любить даже того, кого в принципе любить не следует – себе же больнее. Она вольна в своих действиях. И ее любовь – это ЕЕ дело. ЕЕ жизнь. И она сама будет решать. Она одна, и пора взрослеть. Хватит полагаться на мечту о прекрасном принце, что в нужный момент всегда будет рядом и спасет ее. Нужно становиться сильной САМОЙ. Нужно задавать СВОИ правила игры. А любовь – та же игра.

Глава 10.
«Победители или проигравшие?»

Престол Всевышнего хотел поколебать
И с Господом сравняться,
Возмутив небесные дружины...
Джон Мильтон.
                                                                                                                                                                         
           Шаги эхом отдавались в тишине Святилища. Высокие колонны сменяли друг друга одна за другой, казалось им не было конца. И вот совсем чуть-чуть… Еще пара шагов… Что есть эти несколько шагов для того, кто так долго ждал?  И вот уже виден Трон. Тот самый трон… Но нет, сначала следует просчитать все наперед. Рано торжествовать. Ведь Великие Духи еще не подвластны ему.
А вот и они. Стоят истуканами, словно заснули навеки, но одно движение, и они сотрут с лица земли любого, кто посягнет на их свободу. Впрочем, это не совсем так… Сами они ничто, просто сила… А сила принадлежит прежде всего тому, кто ею владеет. Сомнение – и крах. Но когда в последний раз он сомневался?
Он протянул ладонь, коснулся каменного изваяния. Горячо. Живительное тепло вмиг разлилось по всей руке, заискрило, почти незаметно покалывая кожу. Каменная оболочка массивного существа словно растаяла, представив взгляду переливающуюся фигуру одного из Великих Духов. Ярко-алый, огромный дух с когтистыми лапами. Желтые глаза его вспыхнули, узнавая и принимая нового хозяина. Дух Огня. Святой Дух Пламени, что испепелит всех недостойных.
На губах нового повелителя появилась улыбка. Торжествующая, победная… Он обернулся к своей спутнице. Та улыбнулась ему и подошла ближе, убирая с лица непослушный локон. В ее светло-карих глазах светилась радость.
«Ты достиг этого… Знаешь… Я рада… Я буду с тобой до конца…»
- Это всего лишь один Великий Дух, но, знаешь, я уже чувствую эту силу. Мощь, которую он дарит мне. Хочешь я поделюсь ею с тобой?- он протянул ей руку, приглашая взяться за нее. В его глазах вспыхивали озорные искры. Взгляд чуть насмешливый, испытующий, но с какой-то непонятной даже ему самому нежностью.
Она, не мешкая, подошла еще ближе и вложила в его ладонь свою. Он прикрыл глаза, и удовлетворенно улыбнулся, услышав ее вздох, когда сила медленно, словно яд, заструилась по ее венам. От его пальцев к ее будто прошел энергетический заряд. Он притянул ее к себе, приподнимая подбородок пальцами и ласково касаясь розоватых губ. Их пальцы, переплетенные друг с другом, и слова так и не сказанные…
На миг две силы – его и ее – схлестнулись и слились в единый поток, словно молнией прошедший по этой Святой Земле. Твердь вздрогнула.
«Нет на свете силы, большей, чем Любовь… Нет ничего Ее сильней…»- древняя поговорка, ставшая законом. Впрочем, какие законы на этой грешной земле когда-либо соблюдались?
Шорох одежды. Шаги, гулко отдающиеся под самым сводом храма.
-Асакура Хао!- эхом разнесся голос позади них. Хао устало прикрыл глаза, словно извиняясь взглянул на нее и обернулся к нарушителю спокойствия. Лицо гостя осветил внезапный луч, показавшейся на небе луны. Блеснуло острое лезвие катаны. Вспышка пламени.
-Убийца Духов! Матамунэ!..– голос Йокена…
А в следующий миг Анну резко оттолкнули в сторону. Она буквально ощутила сладковатый привкус опасности на языке. Перед глазами плыло от сильного удара о каменные плиты. Краем сознания она отметила острую боль в руке. Секунда – и она почувствовала, что медленно теряет сознание. Но перед тем, как все застлала тьма, ее взгляд скользнул по темному, пугающе бардовому пятну на светлом, почти белом плаще Хао…
-Chi…
***
«-Так должно было случиться. Мы оба знали это с самого начала. Правда, упрямо надеялись на удачу и благосклонность со стороны Судьбы, но…
«Снова бросает на острые камни… Снова боль…»
Кровь… Азарт… Опасность… Торжество… Мольба… Прощение? И смерть.
Все кончилось, не успев начаться. Никто ничего не успел. Слишком быстро… А перед глазами все плывет от слез, сдерживать которые не имеет смысла. Какой смысл жить теперь?
Крики… Смех… Пламя… Удовольствие… Позор… Любовь? И снова смерть.
Жизнь. Когда она потеряла смысл? Когда я в последний раз увидела нежную улыбку на его губах. Угасающий блеск темных глаз. И ярко-красное пятно на светлой ткани. Он что-то прошептал… Да. Похоже на то. Но не хочется знать... Просто потому что я догадываюсь. Я словно наяву слышу сейчас его голос, чуть хрипловатый, но такой… запоминающийся… Он, конечно же, сказал, что мы еще встретимся. Что он так просто меня не отдаст. И… что я должна жить, верно? Я знаю. Но так не хочется. Жить так больно.
Знаешь, сейчас я просто усну и больше не проснусь. Пожалуйста, пусть так и будет. Просто уснуть. Навсегда. Какое же это было бы счастье…
Почему так темно? Так тихо? Так пусто? Неужели уже?.. Смерть? Так быстро? Хотя чего я ожидала? Пафосных речей и блеска заточенного лезвия? Молниеносного взмаха ножом и брызг крови, как в театральной пьесе?
Я все еще помню сюжет той сценки в театре-бунраку, куда мы с отцом ходили, когда мне было пять лет. Помню, словно это было вчера. Там рассказывалось о любви двух совершенно разных людей, которые очень хотели быть вместе, но не могли просто потому, что он был сыном портного, а она – дочерью императора. Она была богатой девушкой достойного происхождения, он – простым мальчишкой из бедной семьи. Но они все равно встречались каждый вечер. Он предлагал ей убежать. Много раз. Но она отказывала, так как не могла оставить своего бедного, старого, больного отца и предать свою страну. Когда же принцессе пришло время выходить замуж, она назвала его своим суженым. Но император, конечно, был против такого брака. Он велел найти этого сына портного и убедить его любым способом отречься от принцессы. Тот не согласился. Тогда его просто повесили за государственную измену, неповиновение императору. Девушка долго страдала по своему возлюбленному, а вскоре отец выдал ее за известного и богатого губернатора из соседней страны. Принцесса стала императрицей, но прожила весьма недолго… После этого она просто умерла от тоски по любимому. К тому времени император был уже мертв, а нелюбимый муж совсем не горевал об участи жены, ведь государство-то досталось ему, по закону.
Тогда эта история казалась мне ужасно печальной. К чему это я? Ведь она совершенно не похожа на нашу, скажешь ты. Да, это так. Но я почему-то чувствую себя той принцессой, потерявшей любимого. Духовно она немного похожа на меня. Ведь голос мастера-кукловода, который я сейчас отчетливо помню, даже через столько лет, рассказывал о том, что девушка была весьма волевой, серьезной, смелой. Но она не могла предать свой народ, отца и долг перед государством ради любви. Ради просто мальчишки, сына портного. Даже если он был готов пожертвовать всем ради нее, даже жизнью. И до конца дней своих она жалела о своем поступке, о своем отказе от побега с ним. Хотя в душе понимала, что так все и должно было кончиться. Просто потому что Судьба расставила шахматные фигуры в их игре слишком… несовместимо. Королева и пешка. Король и ферзь. Просто по-другому закончить эту игру не было шансов. Кто-то должен был пожертвовать или пешкой или королевой. Но глупо жертвовать королевой, если есть шанс потерять что-то меньшее. И Судьба щелчком белых, длинных пальцев согнала пешку с доски. Смерть. Вот так вот просто.
Знаешь, я устала. Устала от ее постоянных ударов, боли и слез на щеках. Я просто закрою глаза, хорошо? Просто отдохну… Усну. Просто…»

«- Черт возьми, что это? Анна!!! Анна, ты меня слышишь? Не смей умирать! Не смей! Не оставляй меня! Анна!..
Каена? Черт, как больно…
-Открой глаза немедленно!- не сильный, но ощутимый удар по щеке. Голова дернулась в сторону. Приоткрываю глаза. Несдерживаемый стон вырывается из груди. А я чувствую мокрые дорожки на своих щеках. Я плачу. Снова. Черт…
-Simattа…- резко подскакиваю, и чуть не кричу в голос от боли в правой руке. Открытая рана и темное пятно крови на том месте где я лежала до этого. Кимоно безнадежно перепачкано кровью и пылью… А вокруг бушует огонь.
-Анна!- снова удар. Щеку обожгла резкая боль. Каена дала мне пощечину.
-Не смей меня так пугать, слышишь?!- прошептала она, уже прижимая меня к своей груди. И я чувствую как она дрожит всем телом. Кажется, она тоже плачет…
-Анна-чан!- еще один знакомый голос. Сэцуно-сан… И тут я резко отстраняюсь от Каены и срываюсь с места. Подбежав к Асакура, я хватаю ее за плечи и встряхиваю. Ярость просто затуманивает мой разум, и я почти не соображаю, что делаю…
-Где ваш муж?!- закричала я, все еще сжимая ее плечи. Она сморщилась, видимо, ей больно.
-Анна!- я даже не посмотрела на Каену. Сейчас я должна разобраться со всей этой чертовщиной, крутящейся вокруг семьи Асакура…
-Анна-чан, что произо…
-Я спросила: где ваш муж, черт подери!!!- вижу, что в ее глазах уже вскипают слезы, но не могу остановиться. Я хочу, чтобы ей было больно! Они мне ответят за все... Она и ее чертов муженек…
-Йокен… Он… По-погиб… Анна-чан…- по ее щекам медленно льются слезы, которые она, не в силах остановить, глотает. Я опустила руки и упала на колени, словно ребенок, готовый в голос зарыдать из-за неисполнения какого-то каприза или из-за того, что у него отобрали любимую игрушку. Я даже отомстить не могу, черт возьми… Смерть, смерть, смерть! Всюду она! И я разрыдалась.
Каена, все еще непонимающая, о чем вообще идет речь, недоуменно смотрит на нас: сжавшуюся в комок семнадцатилетнюю девчонку, которая в голос рыдает, закрыв лицо руками, и потупившуюся взрослую женщину, по щекам которой льются слезы. Понимаешь ли ты, Каена, что только что произошло? Понимаешь, что я потеряла? Что МЫ потеряли?!
-Анна, нужно уходить отсюда,- девушка поднялась на ноги и подошла ко мне. Положила руку на мое вздрагивающее плечо. Я понимаю, понимаю, Каена, но… не могу уйти. Я даже… подняться… не могу…
-Анна?!
Глухой удар о землю. Мир вокруг перевернулся. И единственное, что чувствую – это боль. Обеспокоенное лицо Каены, испуганный крик Сэцуно-сан… Все это – неважно…»

***
-Ну, как она?
-Сильное психическое потрясение. И несколько царапин. Рука не сильно повреждена. Она легко отделалась. Хотя в ее положении говорить так…
-«Положении»?..
-А ты не знала? Она беременна.
-Что?!
-Впрочем, срок не так уж и велик. Месяца два, не больше…
-Она беременна? Но…
-О ребенке можешь не волноваться. С ним все в порядке. Я же сказала, что повреждения не причинили особого вреда. Так что, сейчас ей нужен только покой. И твоя забота, Каена.
-Спасибо, Чино.
-Да нет, не за что, Каена.
Шорох одеял. Шаги с той стороны занавеси. Анна с усилием приоткрыла глаза, и обвела взглядом помещение, в котором находилась. Что-то знакомое… Но чего-то не хватает. Чего-то безумно важного…
«…голос. Но чей? Мягкий баритон… Обволакивающий, словно рассказывающий своим звучанием какую-то дивную историю или сказку… И чья-то ладонь мягко, даже нежно, поглаживает ее по волосам…»
Она приподняла руку, лежащую поверх одеяла и прикоснулась к своим светлым локонам. Да… Когда-то такое уже было… Во сне? Нет. Наяву. Девушка застонала и закрыла глаза ладонью.
«-Хао…
-Очнулась, я рад…»
Анна резко вскочила и тут же содрогнулась, чуть не согнувшись от внезапной, острой боли в животе.
-Simatta…-прошипела она, пытаясь снова лечь на подушку. Вдруг занавесь отъехала в сторону и Анна увидела испуганное лицо Каены. Та выглядела весьма встревоженной. Даже рассерженной.
-Каена…- попыталась проговорить Анна слова приветствия, но Патч неожиданно подошла ближе и размахнулась. Ожидая новой пощечины, итако зажмурилась и опустила голову. Но удара не последовало. Вместо этого Каена, словно передумав, медленно опустила руку и присела рядом с Анной, повернувшись к той спиной. Анна удивленно взглянула на ровную спину наставницы. Внешне спокойная, только нервозное подрагивание пальцев выдавало ее напряжение сейчас.
-Скажи, Анна,- Каена заговорила так внезапно, что Киояма даже вздрогнула.
-Скажи… Ты правда… беременна?
-Я…- Анна ошарашено уставилась на девушку. Та же повернулась к ней лицом и, глядя прямо в глаза, спросила:
-Твой ребенок… Он от Хао?
Итако внезапно осознала, что краснеет. И не просто краснеет, а заливается краской. Словно она сделала что-то постыдное… Но ведь это не так, верно? Что такого позорного в любви? Что позорного в том, что она будет иметь хоть какое-то воспоминание о Нем? Ведь…
-Его больше нет…- прошептала она, чувствуя, что в глазах неотвратимо вскипают слезы. И вот-вот они прольются по щекам.
-Что?- наставница непонимающе глядела на девушку, тщетно пытаясь понять, что она имеет в виду. Возможно ли, что… Нет, это не так! Не может этого быть!
-Анна…- Патч протянула руку к ее плечу, но та резко отстранилась, опуская голову, чтобы скрыть лицо за упавшими локонами. Каена замерла.
-Нет… Анна, только не говори, что… Это невозможно! Он не мог…
«Умереть?»

«-Хао! Смотри! Это то самое, что просила мама!- она подбежала к крупному растению с зелеными, сочными, с красными прожилками листьями и яркими цветками. Капли росы, тяжелые и сонные, лежали на поверхности их лепестков, переливаясь на утреннем солнце.
-Эй, Хао! Ну ты где?
-Я иду, сестра!- мальчик, спотыкаясь, подбежал к старшей сестре и выставил вперед корзинку, которую держал в руках. Девочка сорвала несколько цветков, стряхивая с них росу, затем положила их в корзину и потрепала братика по голове, растрепав темные шелковистые волосы. Тот недовольно помотал головкой, протестуя против ласки. Девочка засмеялась и выхватила корзинку из рук мальчика.
-Ладно, пошли, Хао. Мама просила не задерживаться…
-Скажи, сестра…- тон и выражение лица Хао так быстро сменились, что она взглянула на него с удивлением. Откуда такая серьезность?..
-Скажи, зачем мы это делаем? Ведь мама все равно… ее уже не спасти…
-Хао, что ты такое говоришь?!- закричала Каена с недоверием глядя на брата. Тот проникновенно взглянул на нее.
-Каена… Я не хочу терять маму.
Нет, ей тогда не могло почудиться… Она отчетливо видела его лицо. Все черты, так знакомые с детства. И она готова поклясться, что в его темных, как ночное небо, глазах стояли слезы…
В следующий момент, Каена уже прижимала братишку к себе, поглаживая его по волосам. Тот тихонько вздрагивал, но ни звука не издавал. Сколько себя помнила Каена, Хао всегда плакал тихо, даже в детстве. Наверное, он просто не хотел, чтобы его жалели. Ему всегда было противно сочувствие. Такой взрослый… Ее брат.
-Я буду с тобой, братик… Не плачь,- прошептала девочка.- Я всегда тебя защищу…»

-Братик…- прошептала Каена, не замечая, что по ее щекам медленно катятся слезы. И лишь когда ей на руку упала крупная капля, она поняла, что плачет. Прямо здесь, перед Анной. Сейчас, когда той нужна ее поддержка! Черт возьми!
Но Анна сейчас не замечала абсолютно ничего. Она смотрела лишь на свои бледные, дрожащие ладони, и ощущала только страх, слабость и боль. Ей было безумно страшно… Даже смерти она никогда не боялась так сильно! Но…
«У меня будет… ребенок… от тебя… Знаешь, я счастлива… Он будет напоминанием, уверена, он будет похож на тебя, как две капли воды…»

-Тебе страшно?
-Нет. Я счастлива…
-Правда?
-Да.
-Я не хотел, чтобы все это свалилось на тебя…
-Молчи. Я понимаю. Я же сказала все тогда. Так что…
-Глупая. Ты что, не понимаешь, что связавшись со мной в твоей душе поселилась тьма? Даже я не смею отрицать, что я не так чист, как ты думаешь…
-У тебя была цель.
-Да, она кажется благородной, но это не совсем так… Демоны уже завоевали место в моем сердце. А ты… беззащитна, несмотря на свою силу.
-Но ты же сопротивлялся им? Значит, смогу и я…
-Но недолго.
-Ну и что? Это не так уж и важно. То, что я чувствовала все это время того стоило.
-Анна…
-Настоящая тьма не может долго царствовать в сердце полюбившего человека.
-Ты помнишь?
-Да.
-Никому не позволю…
-… сделать мне больно…
-…даже себе.
-Я тебе верю.
-Прощай.
-Только не забудь…
-Я не смогу.
-Sayonara… Hao.
***
«Я точно знаю, что умру… Рано или поздно. Но, знаешь, так даже лучше. Ведь в следующей жизни я обязательно встречусь с тобой. Если, конечно, Господь подарит мне возможность родиться второй раз… А сейчас я наблюдаю, как растет наш сын, и я счастлива… Он и вправду вылитый ты. Жаль, что ты его так и не увидел. Прощай, Хао. Еще увидимся. Я надеюсь…»

«Я пообещал, что никому тебя не отдам. Что никто не сможет причинить тебе боль, большую, чем уже причинил я. Я не соврал. Обещаю, ты не будешь плакать. Ведь каждая твоя слезинка дороже жизни. И тьма, что уже поселилась в твоем сердце не захватит тебя полностью. ОН тебе поможет. Даже если не успею я… Нет, я больше не доставлю тебе страданий. Надоело. Я и так уже обрек тебя на позор, хватит. Прощай, Анна.
Наверное, еще увидимся…»

Каждый в этом бренном мире ищет свое счастье. Ищет способ подняться на небеса, находясь на земле. И это истинное желание, потому что оно не несет с собой грешности и порока. Потому что оно дает жизни смысл. А плотские удовольствия долго не длятся.
У каждого было свое желание, своя мечта. Они любили друг друга, зная даже, что это не кончиться безболезненно для них… И он понимал, что боль всегда превращается в одиночество, страх – в презрение, любовь – в ненависть, а смелость – в самоуверенность.
Все то, что он испытал на себе… Позор и ложь, одиночество и ненависть, страх и боль.
Все то, что снилось ей в этих кошмарах и снах. Пламя и азарт, любовь и безысходность, нетерпение и страсть.
Каждый в этом бренном мире считает себя Королем. И его Я всегда стоит выше других. Просто потому что в этом заключается главная черта личности любого человека. «Мое мнение, моя мечта, мои желания – все это всегда выше твоего…». Даже если вы стоите совсем рядом, наравне. Даже если вы хотите одного и того же, думаете и мечтаете том же, и ждете одного и того же. Разве не забавно?
Неудивительно, что люди столь несчастны…

Конец.

Отредактировано Annika_TMN (2009-05-18 09:12:05)

~МисА~

Все для фея, все для братеГа)))

Ну... я ж сразу говорил, что конец мало кого обрадует-с...

Хачу идей! Многа-многа *____*

Panera

Аригато, я старалсо)