Фанон полнейший.
Но я так вижу. И несколько других существ так видят.
Возможно - увидите и Вы.
Фендом: Saiyuki
Жанр: AU, angst
Автор: Юки Эйри
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Укоку Санзо/ Генджо (Коръю) Санзо, возможно в процессе - Санзо/Гоку
Саммари: Трудно сюда спойлерить.
Дисклеймер: Казуя Минекура имеет всех.
Предупреждения: поскольку АУ, то ООС.
От автора: Не бечено, не вычитано, просто проба пера на этот пейринг и попытка выдать AU.
Как вышло - сам толком не понял.
Во всем виноват ворон, что каркал под окном в пять утра и мое больное воображение.
***
За окном снова прокаркал ворон. И тишина безлунной ночи сразу исчезла, ворон каркал громко, нагло и весьма нахально. Коръю уныло заворочался и сел в постели, прикидывая – стоит ли шугануть птицу. Но в Храме воронов любили, вернее – боялись. Все же когда сам Санзо Хоши общение с людьми предпочитает большим черным птицам с пронзительными немигающими глазами…
Коръю воронов не боялся, просто от них был постоянный шум да грязь. И вот по ночам спать было трудно.
Но сейчас ворон каркал несколько иначе – словно сообщал о какой-то важной новости.
Неужели… Укоку-сама возвращается? – зачарованно прислушиваясь к карканью ворона, подумал Коръю.
Укоку Санзо Хоши обладал многими недостатками, но самыми главными, пожалуй, была любовь к исчезновениям и долгим путешествиям, в которые он никого не брал. И тогда Коръю оставался опять один. И снова были косые взгляды монахов, бесконечные уборки и без того безупречного монастырского сада – лишь бы убить время до возвращения Сенсея.
Комъё-сама погиб три года назад; три года назад дождливой ночью перед этим Коръю стал тридцать первым Тоа Генджо Санзо Хоши, как бы смешно это ни звучало. Но в этом Храме никто не знал правду, и не узнает – такого было единственное требование Укоку, ставшего для Коръю новым Сенсе.
Они встретились темной безлунной ночью, когда тридцать первый Тоа Генджо Санзо Хоши был на грани самоубийства и трясущимися руками приставлял револьвер к виску. Укоку просто смотрел на эту сцену, а потом, усмехаясь, протянул руку:
- Отдай мне револьвер, Коръю-чан.
Его тихий голос заставил юношу поднять глаза и практически утонуть в темных, почти черных зрачках монаха.
Тогда Укоку просто взял его за руку и повел за собой. Коръю молчал три месяца после того, как Санзо привел его в свой Храм. Молчал, сидя в темном углу своей комнаты, лунными ночами чуть шевелил губами, а когда шел дождь – приходил к Укоку и так же молча опускался перед его кроватью.
Менял пепельницы, подавал сигареты; только бы не оставаться одному. Снова. Укоку это понимал – о прошлом не заговаривал, имени покойного не произносил; если бы его спросили – зачем он вообще подобрал Коръю – вряд ли бы нашлась действительно уважительная причина. Хрупкий блондин с сиреневыми глазами, полными печали и одиночества, просто показался Укоку забавным. Не более. А вид его лишний раз доказывал – Комъё, этот странный Санзо, был не прав. Потому что сейчас тридцатый Тоа Комъё Санзо Хоши мертв.
Он спал, лежа на животе и что есть силы обнимая подушку. Он казался таким хрупким в этот момент, таким несчастным и совершенно далеким. Возможно, это и мешало Укоку отправить блондинчика на свалку и найти себе новую забавную игрушку.
Порой Коръю о чем-то задумывался и уходил в свой внутренний мир, который был только его. Тогда... тогда он становится похожим на божество, сошедшее с Небес. И пусть Укоку не верил ни в Небеса, ни в Преисподнюю, он видел этот странный теплый яркий свет, что окутывал Коръю. Нет, тридцать первого Тоа Генджо Санзо Хоши, если быть совсем точным. Тоже Санзо. И в этом всем - тоже была загадка, которую Укоку стремился разгадать. Он не любил, когда ответы долго не приходили на ум, и начинал сердиться. Но упрямый юноша с проницательными глазами цвета юной сирени лишь каждый раз давал Укоку повод для новых загадок, которые было весьма непросто разгадывать. Если Коръю и вел свою игру, то делал это слишком искусно, а в такое Укоку просто не верил.
Небо продолжало заволакивать рваными темными, явно грозовыми тучами, которые медленно наползали своими неровными краями на яркий диск луны. Укоку широко усмехнулся, наблюдая как фигура спящего Коръю погружается в темноту.
- Так-то лучше, Коръю-чан.
Коръю спал крепким глубоким сном, когда холодные пальцы прошлись по щеке и требовательно сжали подбородок.
- Ты непозволительно красив даже для монаха, Коръю-чан, - слышится сквозь сон знакомый ехидный голос, так долго не звучавший в стенах этой комнаты.
Юноша сонно приоткрывает глаза и чуть улыбается:
- Вы вернулись, Укоку-сама…
- Значит – скучал.
- Немного.
С Коръю всегда так – то он готов с преданностью смотреть в глаза и чуть ли не щриться от радости того, что Сенсе рядом, то сразу замыкается в себе и не понять – какие слова тому причина.
Не так уж и прост этот тридцать первый Санзо. Получить титул в тринадцать лет и так гордо нести его бремя на своих плечах – это уметь надо. Особенно когда тебе это совершенно не нужно. Неужели Коръю нисколько не раздражает то, что его просто поставили перед фактом, - часто думает Укоку и…не находит ответа. Возможно, Комъё все-таки был неплохим наставником. Того Кеннъю тоже не мог понять. Яблоко от яблони впрочем…
Укоку проводит ладонью по столь желанному телу, замечая в глазах Коръю не то чтобы обожание, скорее восхищение.
- Вы такой красивый, Укоку-сама, - замечает юноша, не предпринимая никаких попыток обнять или просто прикоснуться рукой. Он так и сидит, задумчиво переводя взгляд на раскрытое окно, откуда по лицу бьет сильный ветер и веет осенним холодом ночи.
Опять. Каждый раз, когда Санзо кажется, что он почти разгадал загадку, - все начинается снова.
- Сегодня была красивая луна, - говорит Коръю, словно и не замечая жадного взгляда, каким на него смотрит Сенсе. – А теперь – ее уже не видно за этими тучами. Опять будет Дождь.
Каждый раз, когда Коръю упоминает дождь, Укоку кажется, что пространство вокруг юноши наполняется вполне ощутимым одиночеством, которое превращается в невидимый барьер. Сквозь него не пробиться, недостаточно протянуть руку и схватить за плечо, резко притянуть к себе и насладиться юным телом.
Отредактировано Yuki_Еiri (2009-06-10 19:55:27)