НАЗВАНИЕ: Яркие краски
АВТОР: No4K@
БЕТА: Мефистофель
EMAIL: личка
ФЕНДОМ: ориджинал
ЖАНРЫ: angst, drama, POV местами, сенен-ай
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Киоши Кимура, Хидеки, Амая
РЕЙТИНГ: PG-13
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: сенен-ай
ДИСКЛЕЙМЕР: Все мое, возьмете - рассержусь.
СТАТУС: закончен
РАЗМЕЩЕНИЕ: без спроса не брать
ОТ АВТОРА: *Хидеки в переводе с японского - "великий герой".

Наверное, меня никогда не перестанут восхищать своей красотой цветущие деревья. Сколько себя помню, я всегда любил эти нежно-розовые и молочно-белые, словно пуховые, облака, надетые на темные ветви изящных тонких вишен. Почему-то мне всегда хотелось запечатлеть их на бумаге. Но, так как у меня нет никакого таланта к написанию, я занялся живописью. Выводя на белом листе с немного шершавой поверхностью аккуратными мазками образы, окружающие меня в минуты вдохновения, я чувствую некое спокойствие, умиротворение и позволяю себе, наконец, расслабиться. Вот как сейчас, когда я окунаю кисть в чуть подогретую на огне густую краску и первый раз опускаю ее на бумагу. Краска ярко-алая, насыщенная, бросается в глаза своим непозволительно вызывающим цветом, так сильно выделяющимся на белоснежном пока что фоне. Я поднимаю взгляд на дерево, чей образ я хочу запечатлеть на бумаге. Цветы на его ветвях таких нежных, мягких оттенков… Мне это не нравится. Я вновь и вновь опускаю кисть в краску, и вот с ветвей дерева на моем рисунке капает кровь, лепестки бутонов покрыты багряным цветом, по стволу текут на землю, окрашивая траву в свой устрашающий цвет, густые струи. Слышу шаги позади себя и резко оборачиваюсь. За моей спиной стоит учитель и, улыбаясь, смотрит сквозь чуть прикрытые веки на мою зарисовку. Испуганно вздрагиваю, понимаю, что Даи-сенсею вряд ли понравится этот рисунок, ведь мой наставник – самый строгий критик, с которым мне приходилось сталкиваться. Он ищет ошибки везде: в музыке, в живописи, в любви, в жизни…
- Киоши, ты рисуешь кровь? – улыбаясь, шепчет учитель. Я киваю, не произнеся ни звука. Ожидаю слов упрека, но Даи молчит и лишь гладит меня по волосам, взлохмачивая короткие черные пряди.
- Больше крови, Киоши. Больше…
И я не смею ослушаться, смазывая тонкие черные контуры сакуры пятнами алой краски. Исчезли под толстым кровяным слоем и цветы, и ствол дерева, и нежное лазурное небо… И вот уже красной краски стало так много, что она стекает с листа ко мне на колени, пропитав его насквозь, пачкает мне руки. Учитель довольно улыбается и кивает головой.

Далеко не у каждого человека сбываются мечты, хотя, безусловно, они есть у всех, и каждая греза по-своему прекрасна и неповторима. Возможно, многие считают людей, которые часто погружаются в свои мысли, ветреными, отрешенными от повседневности, но разве мечтателям не живется легче?
Киоши повезло, его грезе посчастливилось сбыться, пусть для этого пришлось пройти длинный и трудный путь. Кимура-сан всегда любил рисовать и всю жизнь мечтал, чтобы его работы признала и полюбила публика. Лишенный каких-либо иных талантов, Киоши был наделен редкостным чувством цвета. Казалось, когда Кимура брал в руки кисть, она начинала жить, выводя на белоснежном фоне яркие жизнерадостные образы. В картинах этого человека редко когда можно было найти темные блеклые краски. Его портреты, натюрморты, пейзажи бросались в глаза своей смелой и незабываемой цветовой гаммой. К примеру, асфальт на картинах Киоши приобретал яркий зеленый оттенок, и со стороны казалось, что автомобили, раскрашенные во все цвета радуги и имеющие самые разнообразные формы, мчатся по травяному ковру навстречу нежно-малиновому горизонту и ярко-золотым пушистым облакам. По счастливому стечению обстоятельств зарисовки тихого и робкого ученика прославленного учителя были замечены, и спустя несколько лет в одной из галерей города были вывешены самые удачные работы начинающего живописца. Конечно, полотна Кимуры-сан подвергались жестокой критике со стороны людей, не приемлющих такую смелость в творчестве. Однако посетители галереи толпились именно в том углу, где висели первые работы Киоши, представленные вниманию публики. В итоге, картинам художника пришлось выделить не один угол, но целую стену. Постепенно критики поутихли, обидные высказывания были забыты, и уже спустя шесть лет Киоши Кимура обрел широкую известность в мире искусства. Иногда художник посещал галерею, не открывая своей личности посетителям. По роковому стечению обстоятельств, однажды, во время своего очередного прихода на выставку, он увидел его.

- Амая, пошли-и-и-и! – провыл в очередной раз Хидеки, пытаясь отвлечь от лицезрения скульптуры свою девушку. Амая, встряхнув огненно-рыжими локонами, так неестественно выглядевшими в приглушенном освещении галереи, разжала цепкую хватку юноши.
- Хидеки, отстань! – возмущенно воскликнула девушка. Несколько старушек, находившихся в том же зале, обернулись на тоненький возглас, и Амая залилась краской.
- Вот видишь, из-за тебя на нас уже люди смотрят! – проскрежетала сквозь стиснутые зубы нарушительница тишины, и Хидеки обреченно опустил голову.
- Здесь так неинтересно… Амая-тян, ну, пожалуйста…
- Я сказала тебе прекратить ныть! Начни уже увлекаться чем-нибудь другим кроме своей химии.
- Зачем? – развел руками Хидеки, сквозь прикрытые веки изучая статую Ахилла. Лицо скульптуры исказилось в смертельной муке, белоснежные руки вцепились в пятку, в которую вонзилась мраморная стрела. Амая отвесила юноше ощутимый подзатыльник.
- Затем, чтобы ты развивался духовно! Пошли дальше.
Хидеки, прохныкав что-то невразумительное, потащился за девушкой. Следующий зал пестрил работами всевозможных художников. Амая подлетела к картине, изображающей цветущий сад в доме какого-то богатого господина.
- Какие краски! Ками-сама, Хидеки, иди сюда, только посмотри на это!
Юноша не слушал. Словно завороженный он приблизился к полотну, на котором был изображен огромный цветок. Хотя, цветком это неведомое растение можно было назвать чисто условно. Ярко-бирюзовый бутон, выведенный на черном фоне, был обвит нежными серебряными листьями с красными прожилками.
- Интересно, - прошептал Хидеки, не в силах отвести взгляда от странной работы, - каким должно быть мировоззрение художника, чтобы нарисовать такое?

Больно. Больно, как же больно!

Краска стекает с листа ручьями. Мои руки уже по локти покрыты ярко-алыми брызгами. Словно кровью. Теперь Вам достаточно, сенсей?

- Простите, но что Вам нужно?
Хидеки подозрительно смотрел на мужчину лет тридцати, приблизившемуся к нему. Незнакомец не сводил взгляда больших темных глаз с лица юноши, и по коже того непроизвольно побежали мурашки.
- Вы что-то хотели?
Мужчина молчал, изучающим взглядом скользя по телу Хидеки. Юноша содрогнулся и отошел от странного незнакомца. «Ненормальный он какой-то…» Еще раз покосившись на мужчину, парень вновь обратил свой взгляд на картину.
- Красиво, правда?
Никакого ответа. Юноша, вздохнув, решил не обращать на это молчание внимания.
- Меня действительно заинтересовали работы этого художника. Я смотрю, их тут много.
Мужчина молчал, но Хидеки словно физически ощущал на себе его тяжелый задумчивый взгляд. «Не нравится мне все это…»
- Хидеки, пошли!
Юноша обернулся. Амая стояла позади него и лучезарно улыбалась.
- Наконец-то тебя хоть что-то заинтересовало в этой галерее.
- Действительно… Посмотри, какие работы! Этот художник действительно гений, - с придыханием прошептал Хидеки, скользя взглядом по множеству картин, пестревших смелыми цветовыми гаммами. Амая пожала плечами.
- По мне, так ничего особенного. Слишком ярко и броско.
- Знаешь, я считаю эти картины лучшими работами, выставленными здесь, - улыбнувшись, проговорил Хидеки. Девушка рассмеялась и взяла юношу за руку.
- Ладно-ладно, главное, тебе они нравятся, а спорить я с тобой не хочу. Пошли что ли?
- Давай.
Повернув голову, Амая, наконец, заметила незнакомого мужчину, который не сводил с них взгляда. Девушка испуганно сжала запястье Хидеки.
- Слушай, пошли отсюда. Мне тут не нравится.
- Сама ведь не хотела уходить, - с тихим смешком проговорил парень. – Хорошо, пошли.
Взявшись за руки, парочка направилась к выходу из галереи. Киоши Кимура проводил их задумчивым взглядом.

Казалось, кисть даже не касается полотна, настолько быстро двигал ею художник. Киоши, словно одержимый, опустил ее в баночку с краской, пролив при этом половину на незаконченную картину.
- Красивый! Ками, такой красивый, красивый!
Ярко-фиолетовый мазок, перечеркнувший салатовый.
- Красивый!
Черная петля и белая точка внутри нее.
- Такой красивый!
Золотая дуга, образовавшая над красным кругом своеобразный нимб.
- Ками! Ками! Ками!
Зарождение шедевра. Шедевр гения. Шедевр безумца.

Больно. Мне больно, больно. Больно…

Краска стекает с колен. Краска везде. Краска льется с неба, краска выходит из-под земли. Все ярко-алое. Все такое… красивое. Такое красивое и живое. Больше крови, нужно еще больше крови…

Громкий звонок мобильника поднял Хидеки с постели. Парень, покрыв ни в чем не повинное устройство отборным матом, взял трубку.
- Что надо?... В смысле, я слушаю, - едва шевеля языком, проговорил юноша.
- Хидеки! Хидеки, это я!
Голос Амаи в трубке звучал слишком громко. Юноша, сморщившись, отодвинул от себя телефон.
- Да, да, привет…
- Хидеки, вставай давай и иди в галерею! Прямо сейчас, иначе такое пропустишь!
- Какую галерею? – Палец Хидеки упорно порывался нажать кнопку сброса, но голос разума одолевал эти потуги, пусть и с трудом.
- Ну, в которой мы были на той неделе, помнишь?
- Да… Амая, я никуда не пойду. Не в состоянии.
- Ты что, напился? – В голосе девушки отчетливо слышались нотки укора. Хидеки решил ничего не скрывать.
- Да, вчера еще. Перебрал немного… Бывает, что поделать…
- Мучаешься с похмелья? Так тебе и надо. Сам виноват, такую работу не увидишь.
- Какую еще работу? – Хидеки прислонил к ноющим вискам стакан, наполненный холодной водой.
- Помнишь художника, чьи картины еще так тебе понравились? Так вот, вывесили его новую работу! Она прекрасна! Просто прекрасна! В галерее толпа народу, люди приезжают из других городов, чтобы ее увидеть!
- И? Амая, посмотрю как-нибудь в другой раз. Сейчас мне не до художника, и тем более не до его картин.
- Брюзга. Ладно уж, сиди, лечись.
- Спасибо… Я тебя люблю, - Хидеки повалился на кровать, уткнувшись лицом в подушку.
- Спи, пьяница. Я тебя тоже люблю.
Юноша отбросил от себя телефон и закрыл глаза. «Художник… Картина… Ками, какая чушь». 

- Хидеки. Хидеки. Великий герой*. Красиво. Как красиво.
Кисть летает над полотном. Брызги летят с тонкого кончика, покрытого белой краской.
- Красивый. Такой красивый. Люблю, люблю…
Очертания какого-то человека отчетливо проступают на полотне. Художник окунает кисть в красную краску и аккуратно обводит голову юноши.
- Красивый. Любимый. Люблю, люблю его.
Поверх красной полосы ложится золотая. Фигура человека словно сияет, ярко выделяясь на нейтрального цвета фоне.
- Он увидит, он поймет. Любимый, любимый, любимый… - Словно одержимый шепчет гений, и слезы капают на невысохшую краску, оставляя аккуратные круглые следы. Вокруг юноши, чьи очертания выделаются на картине, теперь изображено свечение, словно у божества.
- Милый, милый мой…
Бесконечное счастье и любовь. И боль, боль, боль…

Краска затопила все вокруг. Красная, ярко красная, и такая красивая. Да, это то, о чем я всегда мечтал. Это мой шедевр, мое идеальное творение. Больше краски, больше крови. Это так… великолепно. Этот божественный цвет. Этот спасительный оттенок…

- Как давно мы здесь не были, правда? – улыбаясь, шепчет на ухо теперь уже мужу юная Амая. Хидеки улыбается и гладит по волосам свою супругу.
- Кажется, несколько месяцев назад. Помнишь, я тогда все пытался тебя увести отсюда? – улыбнувшись, говорит юноша. Девушка смеется и обнимает его, крепко, любяще.
- Конечно, помню, как такое забыть?
Хидеки останавливается у скульптуры Ахилла и задумчиво смотрит на нее.
- Пошли в следующий зал. Там поинтереснее будет.
Амая кивает, и они идут дальше. Войдя в зал, Хидеки замирает. Напротив него, на стене висят два огромных полотна. На каждом из них изображены две одинаковые мужские фигуры. На первой картине очертания юноши словно погружены в некое пестрое цветочное поле. Краски яркие, жизнерадостные, живые. Но прямо рядом с ней висит работа того же художника. И на ней, на чисто белом фоне очертания человеческой фигуры отбрасывают яркое золотистое свечение. И все, ничего больше не было изображено на этих полотнах. Хидеки подходит к картинам и с замиранием изучает каждую из них.
- Ками, Амая… Ты только посмотри…
Девушка подходит к нему и, улыбнувшись, смотрит на полотна.
- Амая, этот художник действительно гений…
- Согласна. Это ради его первой работы я звала тебя тогда.
- Она действительно того стоит…
Влюбленная пара не сразу замечает мужчину, стоящего в углу и не сводящего с них взгляда. Хидеки видит его, но не замечает бесконечной скорби, отразившейся в темных больших глазах. Ничего не видит. Не понимает.
- Пошли, Амая.
И, обняв свою молодую супругу, идет с ней к выходу. Не обернувшись. Не догадавшись. Никогда более не вспомнив о мужчине, чей взгляд провожал их до самого выхода.

Больно. Как же больно. Больно…

Вновь живет кисть в трясущихся руках мастера. На кроваво-красном фоне вновь прослеживаются очертания юноши.
- Не мой. Теперь не мой. Не мой.
Кисть окунается в черную краску, и, всего лишь на долю секунды замерев над полотном, решительным движением перечеркивает незаконченную картину.
- Не мой. Любимый. Не мой. Не мой.
Слезы падают с крючковатого носа в баночку с разбавленной зеленой краской, и брызги летят на перечеркнутое творение.
- Не мой, не мой, не мой…

Если бы я мог. Если бы я только мог все сказать. Все, что хочу сказать ему, только ему. Но я не могу, и никогда не был способен. Больно. Просто больно. Даже не физически. Душе больно… Так больно…

Киоши Кимура кинул взгляд на улицу, расстилавшуюся под ним. Стоя на крыше двадцатиэтажного дома, он не обращал внимания ни на крики, доносившиеся снизу, ни на толпу народа, собравшихся у подножия здания. В руках художник держал законченное полотно, свою последнюю картину. Не долго думая, Киоши, закрыв глаза, шагнул в пропасть.

Краска затопила все. Мне не хватает воздуха. Я тону в этом ярко-алом море, иду ко дну. Но я рад. Этот цвет так прекрасен, так ярок, так жизнерадостен. Я создал то, о чем всегда мечтал. Я написал свой шедевр, свое идеальное творение. Я исполнил свою мечту. И нужно ли мне что-то еще? Одно я знаю точно, это последняя картина, которую я создал. Я больше не буду рисовать.

- Бедный ребенок. Его мама говорила, что он отстает в развитии и не способен нормально выражать свои мысли.
- Это ужасно. Чем заслужило невинное дитя такое наказание?
- Не знаю. В жизни вообще много несправедливости. И страдают ни в чем не повинные дети. Такие, как он.
- Мне жаль его. Какое же у него будет будущее?
- Я так надеюсь, что он будет счастлив. Ведь он уже достаточно намучился. Может быть, у него будет очень хорошая жизнь. Кто знает?
- Он, говорят, очень талантлив. Даи-сенсей с ним упорно работает.
- С ним работает сам Даи-сенсей?! Ребенку действительно повезло.
- Да, наверное.

Я сошел с ума.

Отредактировано No4K@ (2009-06-06 22:26:04)