Ровно 20 лет назад затонуло это судно. Я вчера ревела, закрывшись в ванной. Те, кто смотрел передачу про то, как затонуло судно, меня, наверное ,поймут.

Простите, что выкладываю это здесь. Мне просто хочется, чтобы вы услышали крик более 400 погибших.

Заботливо закутанная в какое-то покрывало, я брожу по переполненному причалу и заглядываю в лицо каждой женщины.
-Мама... мама...
Но её здесь нет. А я отказываюсь верить, что она там, на глубине 47 метров, я не верю. Вера... Что это по сути? 40 минут назад я не верила в происходящее, а теперь это предстаёт передо мной отвратительной правдой. Так есть ли вера? По-моему, есть лишь голая правда. Вера – плод наших надежд, иллюзий и фантазий...
А ещё есть страх. Самый сильный из них – страх за свою жизнь – я испытала 40 минут назад на собственной шкуре. Неконтролируемая буря эмоций, когда ты не думаешь ни о чём, кроме единственно том, чтобы выжить. Ты не помнишь об окружающих, о близких, не помнишь ни о чём. Ты не признаешь никаких ценностей, кроме своей жизни... Этот страх вынес меня поверх обезумевшей толпы, именно благодаря животному инстинкту, дарованному предками, я выжила... А моя мать нет. Я признаю это. Глухая боль разливается в сердце. Моя мать думала не только о себе и поэтому она там, а я здесь... Выжить. Да, я хотела этого так же, как все. Нет, неизмеримо больше! И я отчаянно боролась. Я прыгнула в воду, я всплыла, расталкивая груды тел и прорывая 10-сантиметровый слой краски и мазута, я пробилась к плоту. Я хотела жить... Только потом появился ужас от сознания происходящего. 8 минут, такие короткие, но показавшиеся такими долгими, я смотрела, как тонет огромное судно. Я видела, как тонут люди. Я знала, что погибают сотни тех, кто не успел выбраться. И со слезами на глазах я проклинала того, по чьей вине это произошло. А потом пришла ненависть, боль, горе. И слёзы душили меня... И вдруг всё оборвалось, мозг и сознание были пусты. Всё исчезло для меня. Казалось, это длилось вечность, казалось, это навсегда. Но затем, с трепетом и робостью первого луча восходящего солнца, в сердце затеплилась надежда. И стала неумолимо разгораться. Я смотрела на яркие огни Новороссийска и надеялась... Не зря.

-Мама... мама...
Нет, она не вернётся, как бы мне этого ни хотелось. Слёзы! Вы не исцелите моё сердце, но хотя бы поможете забыться.

Прошло 20 лет, а мне по-прежнему каждую ночь снится этот сон. Я никогда не забуду это, большая трагедия маленькой девочки-подростка. А ещё я помню, как вытащили мамино тело. Я целовала её губы, застывшие в улыбке, её закрытые глаза и скрюченные руки, по-видимому, сжимавшие что-то. Люди смотрели на меня, как на сумасшедшую, а мне хотелось только отправиться за ней следом.
-Мама... мама...