Судьба, спасибо тебе, засмущала blush2.gif
Продолжение, а вернее - завязка третьей стихии. Кусок не самый интересный, но совершенно необходимый... Жду ваших отзывов - они здорово вдохновляют аффтора на "подвиги" 
Предыстория. Нью-Йорк.
Макдэниел медленно шел по грязной улице, поддерживаемый только одной мыслью – добраться, наконец, до дома. Конечно, маленькая квартирка в Бруклине на роль домашнего очага тянула слабо, но там было тепло, не задувал промозглый осенний ветер и раскисшей каши из подтаявшего снега, соли, песка и воды тоже не наблюдалось. Придти, выпить горячего чая, переодеться в сухое… Смертельно уставшему шаману хотелось только этого.
Погрузившись в свои мысли, Джоко не заметил, как случайно наступил прямо в огромную и ужасно глубокую лужу. Ботинок с противным чмоканием тут же наполнился холодной, сероватой жижей. Шаман бессильно выругался и продолжил свой путь. Настроение было ужасным. «Наверно, если бы при мне кто-нибудь сейчас пошутил, я бы его прибил» - внезапно подумал негр. «Пожалуй, иногда я понимаю реакцию ребят на свои шутки. Почему жизнь так несправедлива?» - тут же переключился он, - «Я так хочу уметь действительно смешно шутить. Но не могу. Нет, у меня получается, но так редко… Я…» - шаман прервал свои рассуждения. Он уже столько раз искал причину того, что его шутки не смешны! В этот вечер ему не хотелось об этом опять думать.
Джоко захватили воспоминания. Перед глазами вставали картинки с Турнира, он снова переживал встречу с друзьями, бои за «Команду Рена», сражение с Хао Асакурой, с содроганием вспоминал псевдогибель Йо… «Да, славные были денечки!» - привычно подумал шаман. «Турнир… Как жаль, что он закончился. И зачем я уехал из Японии? Можно было остаться, Йо предлагал. Но я так хотел вернуться домой, сюда, где родился и вырос, где встретил старика Орона! Этот южноамериканский индеец перевернул всю мою жизнь! Фактически, он вытащил меня из «Шафта». Страшно подумать, ведь я бы так и промышлял грабежом и разбоем, если бы не он» - Макдэниел с удовольствием вспомнил своего наставника. Но вскоре мысли его опять вернулись к возвращению в Штаты. «Я был уверен – стоит мне вернуться в Нью-Йорк и все наладится. Великая Американская Мечта! Из грязи в князи. Я, кажется, обошел уже все бары, кафе, клубы и рестораны, где мог понадобиться комик. И меня не взяли никуда. Разве это справедливо? Отдельные мои шутки совсем неплохи…» - шаман стал мысленно перебирать весь свой репертуар.
Вот уже три года как Джоко перебрался обратно в Нью-Йорк. Практически сразу после окончания Турнира он сообщил друзьям, что возвращается к себе домой. Состоялись торжественные проводы. Сама Анна занялась организацией прощальной вечеринки (впрочем, темнокожего шамана не покидало сомнение, что она делает это с неким умыслом, как будто пытается таким образом гарантировать его отъезд). Джоко не очень хорошо помнил подробности вечера – с сакэ они все же переборщили, но его тронули до слез жалостливые песни расчувствовавшегося Рио, грусть на лице Хоро-Хоро и его неловкий тост «эээ, ну… как жаль, что ты уезжаешь… Удачи! Вот…». Он помнил глаза Йо, утратившие привычную беззаботность – Асакуре не хотелось расставаться с другом. В тот вечер шаманы смеялись каждой шутке афроамериканца – удачной и неудачной. Даже Рен, нежно обнимая Пилику, широко улыбался и не грозился убить его своим гуандао. Задумчивый Лайсерг, которого Джоко вообще практически не знал – и тот выглядел расстроенным. Манта же просто весь вечер деликатно вздыхал. И всем тогда запомнились слова наследника клана Тао: «Наша компания начинает распадаться. Джоко присоединился к нам последним, а уходит первым. Забавно!» Присутствующие шаманы тогда громко завозмущались, начали клясться в дружбе «до гроба», уверять, что будут чуть ли не ежедневно созваниваться, переписываться… Но Рен оказался прав. Впрочем, этот несносный гордец почти всегда оказывался прав, насколько помнил Макдэниел.
Шаман еще раз вздохнул. Ему не удалось осуществить свою мечту. И, наверно, не удастся никогда. В глубине души он давно пришел к этому выводу, но признаваться себе в бесплотности своих надежд ему отчаянно не хотелось. Поэтому он продолжал подрабатывать барменом в одном из клубов, где ему отказали в месте комедианта и приходить раз за разом на всевозможные прослушивания. Слабый огонек еще теплился в его душе – а вдруг кому-то понравятся его шутки, может его все-таки возьмут в шоу… И когда он в очередной раз слышал отказ и совет заняться чем-нибудь еще, Джоко широко улыбался и делал вид, что все в порядке. В такие дни ему хотелось проклясть ту встречу со стариком, заставившую его безнадежно пытаться овладеть «ветром смеха».
Парадокс личности Макдэниела состоял в том, что он действительно умел подметить смешное в жизни, но выразить словами ему не удавалось. И это было обиднее всего. Он отчаянно завидовал счастливцам, которых природа щедро одарила врожденным остроумием. В их устах самая незначительная фраза или жест встречались приступом хохота. Джоко не раз пытался разгадать секрет этого искрометного юмора, вывести закономерность, пробовал подражать и копировать. Но это было абсолютно бесполезно. И шаман это понимал. А значит его и Орона мечта – спасти мир с помощью «ветра смеха» - не будет осуществлена.
Макдэниел чувствовал, что что-то надо менять. В себе, в своей жизни, в цели, к которой стремится. Последний год он жил в какой-то странной апатии, не пытаясь понять ее причину. У его друзей, напротив, все вроде налаживалось. Снеговичок увлекся экологией, Рио колесил по Штатам в поисках смысла жизни и, кажется, был счастлив. Рен с Пиликой собирались играть свадьбу, Лайсерг начал-таки карьеру сыщика, у Йо и Анны тоже было все в порядке. Джоко иногда хотелось плюнуть на все, бросить холодный, бездушный Нью-Йорк и уехать… Вот только куда? Именно этот вопрос останавливал шутника. Навязываться друзьям он не хотел, поскольку всегда слегка сомневался в искренности их чувств. Ну за что им любить такого, как он? Шамана без роду, без племени, не наделенного какими-то особыми силами… А уж если вспомнить его прошлое… Грабежи, убийства… Да и в компанию к ним Джоко, фактически, напросился. Нет, он осознавал, что все эти мысли полный бред и глупость, что ребята действительно прекрасно к нему относятся, но… червячок сомнения жил в его душе.
Погруженный в свои мысли, Джоко продолжал задумчиво шлепать по подтаявшему снегу, уже не стараясь обходить лужи, когда услышал странный вскрик. Шаман оглянулся, пытаясь определить место, откуда донесся звук. Он остановился и внимательно оглядел окрестности, через секунду его посетила твердая уверенность – сюда. Стремительным шагом, подгоняемый крайне нехорошим предчувствием, Джоко нырнул в ближайший проулок. Там было очень темно, что абсолютно не удивило шамана, заметившего чуть поблескивающие осколки фонаря. Но не темнота заставила его насторожиться. По позвоночнику побежали мурашки, Джоко беззвучно вздохнул и с легким шипением выпустил воздух из легких, по-кошачьи принюхиваясь.
Многолетнее общение с Миком, да и способ их единения, когда чернокожий шутник превращался в человека-леопарда, привели к обострению пяти основных чувств Джоко. Его слух стал заметно тоньше, зрение обострилось, а уж нюх… Но сейчас шамана совсем не радовали его способности. Потому что он слишком хорошо знал этот запах. «Кровь!» - мысль обожгла его огнем, Джоко моментально захотелось покинуть это неприятное место. Нет, уж чего чего, а крови он не боялся. Самому не раз приходилось ее пускать, но одно дело когда это делаешь сам, добровольно, а другое… Шаман прекрасно знал, что этот ненавязчивый, щекочущий ноздри аромат «пахнет» большими неприятностями. И будь он умным – он бы сбежал. Безусловно, Джоко бы так и поступил, тогда – раньше… До Турнира. А вот теперь обычное хладнокровное отношение к ближнему своему его покинуло. «Сказалось-таки общение с Йо…» - мелькнула веселая мысль, и тут же появилась другая – «А если там труп? Заметь тебя рядом с ним копы – и ты загремишь быстрее, чем успеешь сказать «Мик, единение»! Черт возьми, зачем я только сюда потащился…» - крадучись шаман сделал еще несколько шагов в темноту. Глаза уже окончательно привыкли к окружающей тьме, он неплохо стал различать контуры предметов, но остроты зрения ему все же не хватало. Джоко со вздохом призвал своего хранителя. Мгновенная трансформация - и шаман сразу увидел его.
Подросток с торчащим из грудной клетки ножом раскинулся рядом с огромным мусорным баком, прислоненным к расписанной граффити стене. Мальчишка, судя по всему, был еще жив – Джоко заметил как маленькое облачко пара, заметное в морозном воздухе, поднимается от его губ. Даже со своего места шаман видел, что мальчику вряд ли чем-то можно помочь - тот, кто наносил удар, явно был профессионалом. Ну или почти профессионалом. Нож торчал как раз оттуда, где у человека располагается сердце. Но вопреки всему мальчик еще дышал, никого поблизости не было, а Джоко не мог оставить его тут умирать. «Фауста бы сюда…» - тоскливо подумал шаман. – «Как жаль, что он ушел от нас навсегда еще тогда, три года назад. Впрочем, теперь он навсегда соединился со своей Элизой» - привычно успокоил себя шаман.
«Надо что-то делать», - переключил наконец Макдэниел внимание на умирающего. Мысленно перекрестившись и вспомнив как врачевали друг друга его дружки, попавшие в переделку, еще в бытность свою в составе Шафта, шутник резким движением выдернул нож. Кровь густым, темным фонтаном брызнула на пальто Джоко. «Черт возьми!» - мысленно выругался шаман и, сам не осознавая что делает, положил обе руки на рану. Он хорошо помнил, как лечили Рена от страшного удара одного из приспешников Хао – Пейота, и решил попробовать использовать этот же метод. Фуриоку медленно стало покидать своего законного владельца и наполнять тело раненого. Внезапно мальчишка глухо закашлялся и широко распахнул глаза. Джоко замер. Никогда раньше он не видел таких глаз. Светло-серые, почти белые, они смотрели прямо на него. В упор. Шаман почувствовал, что ему становится страшно, сила медленно уходила от него, а спасаемый выглядел до крайности жутко. Но это мгновение длилось всего пару секунд... Мальчишка обмяк, глаза его закрылись, а сам он благополучно провалился в обморок. Тем временем, очнувшийся от оцепенения Макдэниел понял, что способ оказался весьма действенным – кровь перестала хлестать из раны, которая уже потихоньку стала затягиваться, а странный парень и не думал умирать. Легкое дыхание по-прежнему завивалось белыми колечками, вырываясь из потрескавшихся от мороза губ. Джоко задумчиво окинул взглядом распластанную фигуру и повертел в руках нож, извлеченный из тела мальчишки. Что делать дальше, Макдэниел не представлял - жизнь мальчику он вроде спас. Шаман решил, что, пожалуй, на этом лимит добрых дел на сегодня исчерпан. Он слишком хорошо знал, что даже сейчас страшно рискует, находясь в таком двусмысленном положении рядом с мальчишкой. Пальто в его крови, на ноже – отпечатки пальцев… «И я до сих пор здесь?» - удивился собственному поведению Макдэниел. «Надо делать ноги!» - шамана не покидало предчувствие близкой беды. Не глядя на мальчика, он бесшумно вышел из проулка и помчался домой. Джоко гнал какой-то животный страх, причину которого он не понимал. Лишь тщательно заперев дверь своей маленькой квартирки, он с облегчением прижался к ней спиной, пытаясь утихомирить бешено стучащее сердце. Его не оставляло в покое воспоминание о том, как смотрел на него этот мальчик. «Какие странные у него глаза…» - шамана опять передернуло. «Слава богу, я его больше никогда не увижу» - утешившись этой здравой мыслью, Джоко наконец стянул с себя мокрую и испачканную одежду и отправился в душ.
Спасибо за теплые слова)))
Ну ладно, ладно... Посмотрим. А насчет перетруждать - я привыкла жить в сумасшедшем ритме... ~tired~ 
