Аригато!
Извини, что так вышло give_rose.gif

Моё воспитание - это моих рук дело. Как бы нескоромно это ни звучало. Хочется просто помогать людям, потому что многие вещи очень трудно пережить. Легко поддаться пессимизму... Но вот вселить надежду - это тяжкий труд... Меня часто спрашивают: "Почему ты пытаешься всем помочь?" Не всем. Только тем, кто может улыбнуться и хотя бы чуть-чуть приподняться самостоятельно. А вообще на личных переживаниях основана одна идейка... Зарисовочка. Выложу.

Ради этого стоит жить.
Обида пронизывала сердце, словно острый нож с ядом на кончике. Нет, скорее с перцем или солью, ведь так больнее всего. Ему странно было замечать, что с каждой новой ступенькой решимость медленно пропадает, словно передавая пост воспоминаниям и размышлениям. Но он решил, и значит – так и будет. Сколько можно откладывать, сколько можно обманывать себя? Разве это стоит того, чтобы жить? Разве стоит?
Он был с виду среднестатистически­м пареньком с озорной улыбкой, глубокими глазами и не до конца аккуратной причёской. Интересно, когда в последний раз он был в парикмахерской? Не стоит упоминать его имя, ведь сам этот человек не думал о том, кто он. Он просто вспоминал себя, чувства, свой мир, свои мечты. Он вспоминал не ту красивую видимость, не тот многострадальный ярлык, который вешается на встречного прохожего. Быть может, и вспоминать-то и не хотел, больно много всего было. Но эти призраки прошлого сами показывались перед глазами, настолько полно охватывая разум, что отказать им было невозможно.
С каждой новой ступенькой он чётче чувствовал опору под ногами, ощущение реальности возвращалось постепенно, нехотя, осторожно, словно инициативный и предусмотрительный наблюдатель.
«А что есть ступенька? Этап. Уровень. Грань. Нечто новое, нечто более интересное. Сколько их здесь? Десятки, сотни? И почему я не поехал на лифте?»
Действительно, а почему? Он не знал. Он не решал особо точно для себя. Всё случилось как-то само собой.
Подбирая слова так тщательно, так чётко, он по капельке выпускал свою душу, он по миллиметрам выворачивал её наизнанку. С опаской, в минуты слабости. Даже не привычной слабости - усталости. От одиночества, без которого невозможно было жить, от цепей и оков, надетых на себя собственноручно. Устал от людей, которые окружали его, и сделал нелепую ставку, поверив в полное понимание.
Он говорил долго, рассказывал всё без утайки, выбрасывая накопленное за пределы разума. Но…..
«Ты лжёшь! – последовало безапелляционное заключение в конце разговора. – Такого не бывает, это ненормально».
Упрёки в том, что сказка была красива. Упрёки в том, что наигранного понимания просто не хватило.
Всё-таки на кончике ножа был яд. Такой яд, что напоминал многоголовую голодную змею изо льда. Холодную, скользкую, расчищающую себе дорогу от кончиков пальцев до самого сердца. Нерасторопно, гипнотизируя изнутри, она двигалась настойчиво, растягивая секунду острой боли. Он бы заплакал, будь он девчонкой. Но нет, нужно быть сильным, а не тряпкой и размазнёй, как говаривал морской волк из 53 квартиры. Нет, это ещё не конец, это ещё не жирная точка. Итоги не подведены, не очерчены жирной линией, обведённой множество раз ручкой, в которой давно кончились чернила. Это было не то, что чувствуешь обычно. Что-то более глубокое и основательное. Может, более острая боль?
Так, крыша.
Снизу она кажется такой недосягаемой, а на деле – примитивные антенны с острыми углами, грязный, размытый бетон и пустота, неизменный спутник смерти.
Наконец он чувствовал полное единство с окружением. «Неужели я настолько убог, что чувствую лишь убогое окружение?» Но ответа не было. Пусто. Чувства умерли в тот миг, когда серная кислота непонимания разъела слова. Мысли плавно превращались в решето.
«Странно. Я всегда думал, что дверь на крышу закрыта…» Шаг, ещё шаг. Он был будто пьян, поскольку трудно было удержаться от раскачивания. Ещё несколько метров и всё кончится, оборвётся, сотрётся.
Кто вспомнит о нём? Никто. Кто остановит сейчас? А ведь отчасти хотелось, чтобы кто-то был рядом именно сейчас и просто молчал, просто удержал. Одних гулких шагов вслед за ним по лестнице было бы достаточно, чтобы избежать того, что было неизбежно. Но их не было.
Сам парень с ужасом осознавал, что сейчас сотворит. «Шаг в пустоту, как просто. Был я - и нет меня, ощущение свободного полёта. Я буду выше, выше их. Я ничего больше не могу, меня невозможно заметить, полюбить и понять…. НЕВОЗМОЖНО!!!» Если бы последнее слово не было мыслью, то разнеслось бы во все концы света, как бесцельный протест. Но слова были утеряны ещё раньше, ещё в миг упрёка во лжи.
Вот он, последний шаг. От накатившегося страха закрыл глаза, вытянулся по струнке и расставил руки в стороны. Ветер завыл и растрепал волосы, оставляя след желанной свободы. Паренёк открыл глаза и… «Глупые люди, почему они просто не могут почувствовать и согласиться, к чему этот обман, к чему эта маскировка? И кто придумал эти маски? Я, верно, ничтожество, раз не достоин простого понимания, простого свойства быть нужным. Серая масса глупой толпы, которая давит всех и вся… Как я это НЕНАВИЖУ!!!»
Снова ветер, ещё сильнее и резче. Плевать, он сделает это. Сделает! Кому и какое дело?
- Я люблю этот мир, слышите?! Я больше никому не дам почувствовать то, что прочувствовал я!
Он раскрыл глаза, внутри было светло, тепло и спокойно. Он сам удивлялся этому поступку, совершённому на автомате. Это была та самая заветная фраза, которая вырывается из самой глубины души, прошибая все заграждения на своём пути… В городе зажигались фонари, а на его лице сияла искренняя улыбка…