Глава 1
Тайна, покрытая мраком
За окном зима, крепкая, холодная. Снег падал здесь, в этой местности, всегда большими искрящимися хлопьями. А ночью казалось, будто тысячи светлячков падают с неба и ложатся на извилистые дорожки, выложенные разноцветными камешками; на небольшие домики, из которых всегда в декабрьские ночи струился аромат свежей выпечки. Искорки снега ложились на стены некогда неприступного замка.
Нет, этот замок никогда не казался холодным, несмотря на то, что кладка его была серой и неаккуратной. От этого каменного изваяния всегда исходило тепло и уют. А острые и многочисленные его башни, несмотря на резкость линий и серость, всегда гармонировали с небом.
Небо… Оно было днём лазурным, чистым, приветливым… Ночью же высоким, глубоким, но звёзды были так низко и близко, что казалось: вытяни руку – и звезда, яркая и тёплая, уже лежит на ладони и улыбается тебе. Небо всегда было в извилистых тропинках из облаков: в этих местах так принято. Когда спешишь куда-то, то специально для тебя появляется белая и лёгкая дорожка, ты взмываешь ввысь и идёшь по небу. Существа этих мест потому и не боялись высоты, что привыкли к ней с детства.
Они чувствовали себя птицами. Впрочем, некоторые из них имели крылья. Крылья широкие, из переливающихся на свету перьев. Такие были у пегасов и волшебников. Встречались и тонкие крылышки, которые мы привыкли видеть у бабочек – такие украшали маленьких пони. Эти пони были животными пугливыми и застенчивыми, так что в случае опасности тут же заворачивались в свои прозрачные крылья и превращались в искрящийся дрожащий комок.
Это был волшебный мир, полный вещей, нам совсем не знакомых. Трудно даже описать и рассказать обо всём.
Посреди городской суеты, на площади, был прекрасный фонтан. После дождя вместо воды струился из него свет – начало радуги.
Дожди в этих местах… Капли, иногда грузные, а иногда невесомые, кружили в воздухе, образуя хороводы. Утром капли кружились в танце с туманом, медленно опускаясь, постукивая по мостовым, по листьям причудливых растений, по гладким стенам замка… Замок стоял на холме так, что из башен было так приятно следить за мерной городской суетой, смотреть на людей и зверей, живущих вместе.
Вот ребёнок играл в снежки со своим крылатым львом; какая-то девчушка заплетала косички своему пони; пёс с огоньком на кисточке хвоста нёс хозяину его перчатку, потерянную в ближайшем сугробе. Животные здесь слугами не были. Они были друзьями, братьями, сёстрами… Кем угодно, только не слугами.
***
Была глубокая ночь, когда Гораций проснулся. Крысы, грызущие стены соседней камеры, мешали ему спать. Он заметил мальчика, облокотившегося на выступ, напоминавший подоконник. Мальчик удручённо смотрел в окно.
Гораций не понимал, как же так получилось. Он был пегасом, но не таким, как остальные. Он и его «брат» были особенными. От рождения они были заколдованы так, чтобы пегас и мальчик были одинакового возраста.
Гораций был белее снега, с вьющимися и непослушными гривой и хвостом; голову, точнее пространство между ушами, венчал золотой рог. Глаза его были всегда спокойны, но не холодны и безразличны. Крылья состояли из тонких белых перьев с заострёнными концами.
Мальчика имя было Антон Швенцов. Кареглазый брюнет казался старше, чем он был на самом деле. Глаза его часто горели огнём очередной безумной идеи, но... недавно они погасли. Вся надежда, радость, безмятежность куда-то делись. Исчезли. Антон был умён, немного вспыльчив и рассудителен не по годам. Но сейчас он уже не хотел ни за что бороться… Да и за что? За что?
Он, Гораций и отец мальчика, Владимир, жили в замке вместе с другими сильными магами. Правда, Швенцовы были сильнейшими. Они были потомками одного великого мага Френсиса… Как же всё это могло случиться? Почему?
Не понимал никто, даже сам Грексис, захвативший этот чудесный мир, городок магов, оплот света этой грубой реальности.
Френсис и Грексис были двоюродными братьями. Френсис увлёкся белой магией, Грексис – чёрной; не старея далее сорока лет, они возрождались, дабы продолжить войну. Для чего? Грексис всегда хотел власти, всей, неделимой, беспросветной, то есть господства тьмы над светом. Нет, не мог его брат такого допустить. Вечная борьба... И кончилась так внезапно. Глупая смерть… От слуги, глупого вассала врага – вот участь Френсиса… И рухнул мир, тот прекрасный мир, описанный мной в самом начале.
Всё. Швенцовы в камерах сырых подвалов замка. Звери взбунтовались против хозяев, попали под злые чары… Почему хозяев? Они почему-то начали считать именно так. Вечная тьма ночи и рутинная серость дня – вот что стало с этим мирком. Фонтан растрескался, из него иногда извергался столп чёрного дыма, пронизанный чёрными молниями. Снег… Нет, снег… Он исчез, как и дождь. Вместо них с неба падала пыль, серая и ядовитая. Небо… Вместо лазури или глубины над головой был сплошной чёрный ночью и серый днём платок, неподвижный и каменный. Унылый мирок, в котором не осталось и капельки надежды и веры.
От каждого предмета исходил холод, на душе будто бы висел камень. И те, кто могли бы сразиться с Грексисом, вынуждены прозябать в сырых камерах и смотреть на улицы сквозь решётки, да и то лишь ночью.
Ночью, под страхом быть раненными или убитыми, ведь повсюду были сражения и драки. Собаки дрались в подворотнях, кусая друг друга до крови, до полусмерти. Людей травили, забирали в рабство, убивали для забавы. Жуткая и страшная реальность.
В этом мире не создавались отряды ополчения. Люди ни во что не верили. Они поодиночке жались по углам, будто крысы. Да нет, были крысы даже лучше людей. Крысы не воевали между собой за репутацию, находили в себе силы объединяться.
Все пути спасения обрывались здесь, в подземелье. Но пленники держались друг за друга, помогали, как могли.
Вот, например, в соседней камере, как раз в той, где крысы пытались прогрызть каменную стену замка, сидел отец Антона. А в правой от Горация и Швенцова-младшего камере сидели мальчишки-сыщики. Прямо перед камерой их были бывшие охотники на нечисть. Бывшие, потому что нечисть теперь охотилась на таких, как они.
Гораций зачарованно смотрел на Антона, который вдруг изо всех сил ударил по решётке, развернулся и сполз по стенке на пол. Посидев молча несколько секунд, мальчик вздохнул от безысходности.
Пегас с жалостью глянул на него. Хотелось успокоить своего практически брата, но было нечем. Антон встал и упал на койку, отвернулся к стене, прислонившись лбом к камню.
Гораций молчал. Говорить было бесполезно. Дождавшись, пока Антон уснёт, конь тоже попытался заснуть.
Третий день они сидят взаперти. Третий день со смерти Френсиса. Как же он погиб? Почему? Конечно, перед уходом маг попрощался и сказал: «Я прощаюсь. Берегите себя... и … как бы тяжело ни было, - тут он замолчал, а потом еле слышно добавил слова, адресованные Антону. – Не сдавайся, ради всего святого. Выход есть всегда… Помощь придёт, ты только позови». И маг убежал. Антон сейчас думал о тех словах, думал прямо во сне. Он бежал за тенью прародителя и кричал ему вслед: «Какая помощь? Какая надежда? Нет, пожалуйста, не уходи… Френсис!» На этот зов призрак отреагировал поворотом головы в капюшоне и исчезновением. Френсис и Грексис всегда ходят в рясах, скрывая лицо капюшоном, создавая тем самым зловещее впечатление. Вот все они такие, великие!
***
Приход утра ознаменовал дикий грохот медной кружки о стальную решётку: так стражи всегда будили арестантов. Потом стражи разнесли по камерам нехитрый завтрак, известный каждому: чёрствый хлеб да ледяная вода. Но и на том спасибо. Стражниками были странные существа: люди со змеиными мордами, языки их показывались изо рта каждую минуту с характерным шипением, леденящим душу. С шипящим смехом стражи удалились.
Мальчик слышал, как отец быстро убирал тарелку с пола, чтобы крысы не съели всё. Владимир делился с ними едой, ведь именно те три крыски в его камере были его подопечными животными ещё в прекрасные времена.
Гораций тщательно жевал затвердевший ломоть хлеба, запивая его водицей. Антон сел на койке и стал смотреть в окно. Ему были прекрасно видны лапы идущих по улице львов, которые не поленились опустить свои благородные головы и позлорадствовать над пленниками:
- Вот, Клавдий, глянь… Жалкие существа! Кажется, пегас под чарами этого отвратительного мага! – насмешливо говорил первый лев.
- Да-да! Сидят в своей каморке… Убогая клетчонка! – подхватил второй лев и потянулся своей лапой к тарелке Антона. Пара движений когтями – и весь завтрак Швенцова-младшего стал грязью. Но есть он всё равно не хотел, иначе предотвратил бы это. – Смотри, беспомощный маг! Вот этот всесильный свет! Ха!
- Мда… Шуты в клетке. Бесплатный цирк, слабаки… Потомки жалкого Френсиса. Точно, сла-ба-ки!
Антон рванул к прутьям и схватил второго льва за лапу, всё ещё находившуюся рядом с его тарелкой. Лев пытался её вырвать, но мальчишка оказался сильнее. Вызвав огонёк на кончике пальца, он немного подпалил шерсть и выжег едва заметный символ солнца. Звери с ужасом отпрянули от клетки.
- Мы, маги света, всегда сильнее тьмы. И мы вернём жизнь в норму! – процедил мальчишка сквозь зубы и уселся на койке. «Пустые слова, я уже не верю в это», - подумал он.
Насмешники быстрым шагом удалились. Из соседних камер послышались аплодисменты. Гораций почувствовал духовное понятие, гордость. Но стражи тут же затарахтели медью по стали и камню, злобно шипя вдобавок. Ещё долго слышались оскорблённые речи униженного льва, чья лапа теперь была помечена родовым знаком Френсиса. И тут до слуха пленников донёсся шёпот охранников подземной тюрьмы:
- Да, Грексис очень не зря боится этого мальца…
- Возможно. Но он говорил что-то о помощи из других мест…
- Нет, ты путаешь. Он говорил о слабом существе с большим потенциалом…
- Идиот, потому он и просил чужаков отлавливать и приводить к нему…
Дальше шёл змеиный шипящий жаргон. Антон и Гораций оживлённо переглянулись. Неужели отблески надежды появились на горизонте? Или же это ложная информация?
В остальном – утро, как утро. Пустые издёвки прохожих, обидные шутки стражей, хмурый и злобный день.
***

Пегас задумался над новыми сведениями надолго. С утра он не проронил ни слова, то ворочаясь с боку на бок, то вставая, то ложась. Он был в замешательстве. «С богатым магическим потенциалом? Кто, как ни Антон и Владимир? Богаче потенциала нет ни у кого. Чужих… приводили чужих… Каких чужих? Откуда?» - таковы были конечные выводы мыслей Горация.
- Думаешь об этом неизвестном чужаке? – наконец спросил мальчик, поглядывая изредка на решётки, сквозь которые виднелась мостовая с желающими поиздеваться.
- Да. И ты, Антон? – встрепенулся пегас. – Интересно, откуда он? Воина-мага сильнее тебя и твоего отца я не встречал! Где же искать этого чудесного человека-зверя-оружие?
- Ну, не из другого мира же ему взяться! – отшутился мальчишка.
- Да, это точно. Маги есть лишь в этом мире…
- Что за оживлённые разговоры! Жалкие пленники воспрянули духом?! – рявкнул один из стражей-полузмей прямо над ухом Швенцова. Гораций вздрогнул от неожиданности.
- Повелитель требует вас двоих к себе! – подхватил издёвку второй страж, дверь камеры распахнулась и, надев на мага и коня цепи, охранники повели их вон из подземелья, но ненадолго.
Остальные люди, так как из зверей добрыми остались крыски и Гораций, прильнули к решёткам и проводили пленников взглядом. Грексис был не в духе, это явно. Что же случилось, раз он принял столь резкое решение? Неужели решил привлечь на сторону зла? Сами Антон и конь были удивлены не меньше. Серые и холодные стены замка уверенности не прибавляли, да и из-за цепей ноги они еле передвигали.
***
Спустя несколько часов в нашем мире.
Слёзы наворачивались на глаза. Всякие дурные мысли лезли в голову. Настроение было такое, будто бы тебя проткнули тысячей острых мечей, толкнули в лужу и прошлись по тебе, втаптывая грязь. Ощущение безысходности заполняло душу какой-то непонятной пустотой.
Марина Мурланова гуляла вечером по городу, желая поднять своё настроение. Нет ничего лучше предновогоднего вечернего города. Вокруг царила атмосфера спокойствия и тихого счастья. Разноцветные огоньки гирлянд, свет в окнах многоэтажных домов, усталые, но довольные люди, спешащие домой – ничто, лучше этого, не сможет успокоить, если только ты не страдаешь от одиночества…
Марине сейчас больше всего на свете хотелось увидеть луну и звёзды, но облака мешали сделать это. Хотелось бежать далеко-далеко, хотелось попасть домой, но не в квартиру, а именно домой.
Дом – это место, где друзья и дорогое душе. Даже мечты, грёзы или уединённое место в лесу или парке может быть домом. Ведь только дома ты чувствуешь себя самим собой, ты спокоен и в безопасности. Странно, но Марина не чувствовала себя так нигде: ни дома, ни в школе… Лишь теряясь в городской суете, становилось лучше.
Ладно, пора было возвращаться домой, хотя жутко не хотелось. Но ведь нужно делать уроки, и родители будут волноваться…
Марина зашла в подъезд, всё ещё витая в облаках. Она уже чётко знала, что сейчас придёт, сядет за стол, откроет тетрадь и будет решать задачки по алгебре или геометрии, читать историю… Двери лифта лениво распахнулись, по привычке девочка вошла в замкнутое помещение маленькой подъёмной коробочки…
***
Вернусь на несколько часов назад к пегасу и мальчишке. Стражи вели их в тронный зал, запутавшись в лабиринтах замка, который пленники знали с самого рождения. В другой раз Антон и Гораций ещё бы посмеялись, но сейчас они боялись, что дело может закончиться летальным исходом. Странно, что Грексис захотел увидеть их вдруг, ни с того ни с сего…
Наконец стражи нашли верный путь и довели-таки пленников до тронного зала. Двери, огромные, из тяжёлого дуба, отворились. Знаки солнца уже на них не читались. Змееподобные существа толкнули Антона и Горация внутрь и закрыли с силой двери, вызвав резкий хлопок.
Сердце мальчишки обливалось кровью. Три дня… И ничего от того прекрасного мира, в котором он жил раньше, уже не осталось. Ничего не вернуть… Безысходность снаружи, а внутри пустота.
Где же свет, струящийся из гигантских окон? Где же великолепные шторы, сшитые его покойной матерью? Где же его мать? Виновник всего этого ужаса сидел на величественном троне. Раньше здесь не было трона. Всё здесь стало абсолютно другим, таким чужим и злым, серым и холодным. Стёкла в окнах были разбиты, шторы висели лохмотьями. Пол огромного помещения был залит кровью, кровью и матери Антона в том числе. Она была последней, кто не сдался Грексису, кто стоял до последнего. Антону вдруг страшно захотелось метнуть огненным шаром в фигуру в чёрной рясе, лица которой никто и никогда не видел, но самодовольное выражение на нём было очевидно. А потом Антон опустил руки.
Рука колдуна слегка приподнялась и поманила пальцем. Неведомая сила толкнула мальчишку и пегаса в спину, они прошли до самого трона, а потом без сил упали на колени перед разрушителем всех жизней этого мира. Для чего же он научил зверей говорить? Зачем?
- Так-так-так… Гости пожаловали, - начал резкий, хриплый и писклявый голос. Леденящий сердце испугом, он сковывал по рукам и ногам, закрадывался в душу и выворачивал её наизнанку.
Антон и Гораций сглотнули. «Ни в настроении ли он победы и триумфа? Значит, информация стражей была ложной», - эта мысль пронеслась в их головах одновременно, но они не стали переглядываться. Последние, самые тусклые и остывшие искорки света и надежды погасли в глазах пленников будто бы по команде. Взгляд чёрного мага стал настолько свиреп, что злобный огонёк ликования блеснул сквозь тьму, скрывавшую его лицо под капюшоном.
- Приятно знать, что враг сдался и капитулировал! – злорадно заметил Грексис, но внезапно продолжил раздосадованным голосом, - Но, боюсь… Ха! Не боюсь! … Сдаётся мне, что не все козыри я вытряхнул из ваших рукавов, не так ли?
Пленники потупили взгляд. Какие «козыри» могли они прятать? Нет ни надежды, ни оружия, способного справиться с Грексисом. И он ещё чем-то недоволен! Нонсенс… Просто абсурд! Но разрушитель некогда прекрасного мира не был доволен результатом!
- Итак, ребятки, давайте вместе раскинем карты, - в который раз нарушил тишину один из самых ужасных голосов всех времён и народов. – Френсиса, моего жалкого… ну, да… жалкого, - колдун сам себе не верил. Не знал, как же так получилось, что его братец погиб от его слуги-демона. Но это был прямо-таки неожиданный сюрприз. Впрочем, вернёмся к речи колдуна, - жалкого братца моего убрал я со своего пути к безраздельной власти. Это первое, что я сделал. Я разрешил живности говорить то, что она думает; разрешил ей говорить вообще. Это второе. Я убил эту противную женщину… как же её?… Мирру Швенцову. Твою, мальчишка, мамочку. Я предотвратил все возможные восстания людей, увёл их или убил… Вас, мой будущие слуги, это в любом случае не касается. Я залил весь этот замок кровью и заполнил криками боли и ужаса, так что оплотом света он не станет больше… Но я что-то упустил. Но что? Отвечайте! – последняя фраза была произнесена так, что Антон и Пегас одновременно выпрямились, всё в голове их перевернулось, а сердце ёкнуло в груди.
Пленники молчали. Они были даже напуганы некоторое время, но потом страх сменило безразличие. «Мир не вернуть, всё кончено», - так рассудил Антон. Ему было всё равно. Что жить, что умереть – никакой разницы. Смысл жизни утерян, когда вокруг одно несчастье, а ты ничего не можешь сделать, обладая даже одной из самых мощных сил мира.
- Отвечайте! – это был уже крик. Звук был настолько силён, что мальчишку и пегаса отнесло на несколько метров назад. – Надежду в ваших сердцах я убил… Вам нечего мне ответить? Что ж, вам же хуже… Я узнаю всю правду, узнаю!!! – Грексис помолчал немного, но потом проронил, как бы случайно, необычайно ценную информацию: Сегодня вечером начнутся «зачистки». Я найду то, о чём вы молчите. И тогда… Впрочем, и сейчас у меня нет противников. Я всесилен! Стража, увести этих глупцов!
Двери в тронный зал открылись с неимоверным скрипом. Казалось, они вот-вот упадут. Змееподобные существа увели мальчишку и пегаса обратно в подземелья.
***
Замок резко щёлкнул, теперь пленники были в своей сырой камере. Стражники уводили сыщиков, которые смотрели в никуда. Всем, кто был в этом подземелье, было абсолютно всё равно – жить или умирать, уйти в рабство или оставаться свободными. Гораций проводил ребят взглядом, а потом уткнулся в решётки, ведущие на улицы. Звери ходили по магазинам, гуляли и смеялись, будто бы не замечали всего ужаса, который их окружал. Конь услышал, как громко громыхнули цепи Антона – он свалился на нару и снова, как он обычно делал, прижался лбом к грязной и холодной стене камеры. Он пытался заснуть.
И мальчик, и конь прекрасно понимали, что этой ночью никто в этом городе спать не будет: армия змееподобных существ с низшими демонами (вместо собак) на поводках перевернёт весь город, но людей в нём не останется. Конечно, звери тоже пострадают, но ничего не сделают. В городе сейчас были такие настроения, что жители его готовы были терпеть это очень долго, лишь бы люди навсегда исчезли из их жизни.
«Зачистки» были уже в первый день воцарения Чёрного колдуна. Крики женщин, стоны раненных до сих пор звенели в ушах Антона. Он успел попасть под «зачистку»… Мальчику очень хотелось забыть эти несколько часов, за которые он лишился матери, дома, свободы, друзей. Вся жизнь его рухнула. Как же хотелось забыть эти проклятые мгновения, но они опять всплывали в его сознании…
Швенцовы были последними, кто не покорился новому владыке города. Они заперлись в зале, что сейчас звался тронным. Могучие дубовые ворота сдерживали натиск войска Грексиса… Ещё немного, и… Всё, ворота начинают сдаваться.
Швенцовы обнялись, но не прощались. Они верили, что смогут победить. Секунда… Ворота открылись, чуть ли не слетев с петель… Антон помнил, что отец с матерью пустили по полу волну святого огня. Часть, значительная часть, войска Чёрного Колдуна обернулась пеплом. Но змееподобные существа всё появлялись и появлялись. Какой-то полузмей с кровавыми глазами и кинжалом всё-таки сумел дойти до Владимира Швенцолва – отца Антона – и занести оружие над его головой. И тогда все, включая родителей-Швенцовых, поняли, что четырнадцатилетний мальчик представляет значительную угрозу.
Под ногами Антона появился сначала маленький красный круг – символ рода Френсиса. Он стремительно рос, пока не охватил весь замок. Все злые существа в пределах круга исчезли, не оставив и следа после себя… Все, кроме Грексиса.
Без сомнения, он был немного шокирован. Но на нём не было ни одной царапины. Одним движением своих костлявых и мозолистых пальцев маг откинул всю семью к стене. По ужасному стечению обстоятельств, Владимир налетел на штык ногой, так что сдвинуться не мог. После окончания этой битвы слуги Грексиса «отдерут» его от стены, а пока он вынужден был просто смотреть на происходящее, метая шары из золотого света. Но нога сильно цепляла, так что это существенно отражалось на точности ударов. Гораций слишком сильно ударился хребтом и головой, так что очнулся он уже в камере. Антон и Мирра продолжали бороться. Но Грексис не ослабевал и не уставал, в отличие от добрых волшебников.
Как ни пытался Антон вызвать новую «атаку солнца», у него не хватало сил. Мать его, поскольку была одной из трёх нимф леса, а не чистокровным магом, особого вреда колдуну принести не смогла. И тут, в какую-то секунду, Грексису, по-видимому, надоела эта перепалка, и он запустил шар тёмной энергии прямо в мальчика. Но тот успел увернуться… Только немного неудачно, подвернув ногу и упав на пол, ударившись головой о выступ, своеобразный пьедестал, находящийся строго по центру огромного зала, где сейчас стоит трон Грексиса.  Туманно он видел «шар» тёмной энергии в форме чёрного черепа с красным контуром и молниями в глазницах. Никогда прежде он не видел такой огромной силы, сжатой в комок… Тело его матери замертво рухнуло на пол в нескольких шагах от него. Грексис был удивлён сам… Казалось, он не понимал, откуда у него самого столько силы. А потом всё вокруг Антона заволокло туманом, он потерял сознание.
С того времени во сне он всегда наблюдал эти моменты снова и снова, затем бежал за Френсисом. И так каждую ночь. Просыпаясь от этих кошмаров, мальчик некоторое время не мог заснуть и потому смотрел на мрачные ночные улицы сквозь решётки, вдыхая пыльный воздух. В конце концов он проклинал всё на свете, бил кулаками по решёткам от безысходности. Свидетелем этих немых сцен был Гораций, который ничего не мог сделать…
И вот этой ночью снова прольётся кровь, снова по некогда тихим улочкам разнесутся душераздирающие крики, снова будут слышны шум драки, злобное рычание низших демонов и строгое шипение полузмеев.
- И никто, ничто и никогда не остановит этот ужас, - прорезал воздух голос Горация.
Антон тяжело вздохнул, слова Френсиса врезались в его память. Он тихо повторил их:
- Помощь придёт, ты только позови…
- Может, нам и вправду стоит её позвать?
- Ага, конечно! Гор, сам подумай, что это будет? Мы с тобой будем кричать на всю камеру: «Помощь, ау?!»
- Хм… Пожалуй, ты прав. Какая-то тайна, покрытая многовековым мраком. И никакая кривая нас уже не вывезет, - печально заметил конь и прилёг. Щёлкнул замок соседней камеры: сыщиков вернули на место, в их камеру.
- Мда, а помощь нам бы действительно не помешала… Тайна, покрытая мраком… Почему же так произошло? Нет, нужна помощь, - чуть слышно пробормотал Антон себе под нос, и они с Горацием уснули.
Сыщики в соседней камере упали без сил на нары. Теперь уводили бывших охотников за нечистью. И никто ничего не знал и не понимал. Этот ужас никто остановить не мог. Теперь даже сам Грексис…