Название: Урок рисования
Автор: Saraby
Бета: сама себе бета... Увы!
Жанр: Angst, Vignette
Рейтинг: PG-13... кажется)))
Пейринг: Соби/карандаш/краски. Шучу. Упоминание Соби/Ритцу, Соби/Сеймей, Соби/Рицка. Страшно? happy_roger
Саммари: Урок рисования от Соби-сенсея. А вообще, это почти мини, так что...
Предупреждения: яойные намеки, жестокое обращение с детьми.
Благодарности: тем двоим замечательным человекам, которые вместе со мной смотрели морозными питерскими ночами это чудное аниме) "Желудь. Катится-катится".
Дисклеймер: не мое. И не будет(((
Размещение: только с согласия автора, то есть меня. А то укушу!
Примечание: Фик случайно написался... После прочтения седьмого и начало восьмого тома вдруг пробило - пальцы жгло просто. Гоменасай, если что не так. И еще: фик не беченный, если кто что найдет - скажите, а? Я исправлю)))

Это уже шестое занятие и Минако-тян раздраженно покусывает кончик карандаша – ее новый учитель рисования, Агацума-сенсей, продолжает игнорировать красоту и свежесть старшеклассницы. Не помогает ни излишне короткая юбка, ни дорогие духи, ни томные взгляды из-под накрашенных ресниц. Юноша откровенно не замечает ее призыва, только вертит все время в руках мобильный телефон и поглядывает на табло каждые пять минут – как будто ждет звонка. Но на памяти Минако-тян ему еще ни разу не позвонили.
Девушка хмурится и капризно подзывает учителя поближе.

- У меня не получается…

- Вы торопитесь. Я же говорил – следует быть аккуратнее. И порядок всегда один и тот же… Сначала эскиз.

Соби забирает карандаш из рук ученицы, и на лист ложатся резкие, четкие линии. Минако-тян зачарованно смотрит за уверенными движениями тонких белых пальцев и чуть откидывается назад – чтобы коснуться невзначай сенсея. Но Соби слишком увлечен чтобы заметить эту маленькую хитрость – он действительно любит рисовать. Даже если это всего лишь стандартный натюрморт, заданный японской школьнице.

Ритцу-сенсей прекрасно делал эскизы – удары кнута ложились на спину не в хаотичном беспорядке, а образуя причудливый узор. Это было по-настоящему красиво: худая мальчишеская спина, светлая, почти прозрачная кожа, покрытая капельками пота, багровые рубцы от ударов и тоненькие струйки крови, стекающие к ягодицам. Прерывистое дыхание ребенка и круги в глазах – больно, больно, больно, но надо терпеть. Чтобы стать лучшим. Чтобы он смог победить их всех. Чтобы он мог освободиться. Чтобы он мог выжить.

Ритцу нещадно бьет своего любимого ученика – бумаге тоже больно, когда слишком остро заточенный карандаш, почти прорывая, оставляет свой тонкий, почти невидимый глазу след.

Эскиз слишком важен для будущего рисунка, чтобы Ритцу мог несерьезно относиться к своим обязанностям. Мальчишку даже иногда становится жаль, но жалость демонстрировать нельзя – как нельзя рисовать мягким карандашом, потому что от него остаются грязноватые разводы, которые не убрать ни одной резинкой. Сенсей слишком любит свои эскизы, чтобы самолично портить их – поэтому даже в постели его движения резки, а ритм быстрый и рваный. Ритцу уже знает, какая Жертва предназначена Соби-куну и сделает все, чтобы его мальчик был готов. Потому что Сеймей никогда не будет с ним так же добр, как был он.

- Видишь? Нужно вот так…

Агацума передает карандаш Минако-тян, и девушка послушно дорисовывает. Впрочем, это не сложно – основную работу сенсей, как обычно, сделал за нее. Эскиз почти готов. Минако высовывает кончик языка – якобы от старания, на самом деле надеясь, что сенсей сочтет это сексуальным – и небрежно проводит карандашом по листу.

Соби отворачивается – его приучили рисовать одним штрихом. Неуверенные попытки девушки раздражают.

- Теперь нужно продумать, какие оттенки ты выберешь. Цветовая гамма – это очень важно.

- Мне нравится красный, - уверенно заявляет Минако-тян и плашмя обмакивает кисточку в гуашь. Волоски распадаются неправильным кругом,  деревянный край упирается в твердую, неподготовленную заранее краску. Соби жалко кисточку, да и само зрелище почему-то вызывает отвращение.

Сеймею тоже нравился красный, это был его любимый цвет. Хотя его Жертва никогда не носила одежду столь яркого, кричащего цвета, он его действительно любил. А еще Сеймею очень нравилось смотреть, как рисует Соби – он всегда садился в кресло и замирал, следя за каждым движением Бойца из-под прищуренных глаз. Соби не узнавал этого Сеймея – потемневшие глаза, дергающийся кончик хвоста, внешне вальяжная, но собранная поза. Как позже выяснилось, Жертву возбуждал рисующий Соби. «В этом есть что-то непристойное», - жарко шептал Сеймей, размазывая краски по телу Агацумы. «Я бы тоже хотел уметь рисовать…» - и рисовал, проводя раскаленным кончиком ножа по горлу, вычерчивая терновый ошейник на коже, выцырапывая угловатые буквы. Л-Ю-Б-И-М-Ы-Й… И опять красные струйки крови. «Правильно, - думал про себя Соби, пытаясь не потерять сознание от боли, - красный же его любимый цвет».

Сеймей нисколько не испортил прекрасный эскиз Ритцу-сенсея – напротив, он любовно довел его до совершенства. Его Соби был идеален.

«Мы лучшая боевая пара. Нам нет равных», - Агацума согласно кивает, обнимая колени Сеймея:  Жертва в хорошем настроении и позволяет ему такую вольность – прикасаться к себе.

А темно-красные, изысканного винного оттенка, почти зажившие шрамы странно выделяются на шее – что же, пожалуй, Сеймей справился с подбором цвета.

- Вот видишь, мы почти закончили, - кивает Соби на рисунок. Минако-тян с неудовольствием смотрит – значит, еще немного и он уйдет. Агацума-сенсей всегда отказывается от чашечки чая, и девушка злится. Родители возвращаются сегодня очень поздно, и им бы никто не помешал…

- Но рисунок еще неживой. Слишком статичный. Остался последний, завершающий этап, - тихо произносит юноша и легкими движениями заставляет натюрморт преобразится. На боках яблок принимаются играть светлые блики, плетеная корзинка вдруг начинает отбрасывать тень, а на кружевной салфетке появляется  еле заметная складочка.

Минако-тян глубоко вздыхает. Ей нравится получившийся рисунок, а еще больше – вот эта проскользнувшая по губам сенсея улыбка. Значит, и он доволен результатом. Теперь осталось только высушить краски…

Рицка пуглив и осторожен - смерть брата изменила его жизнь, заставив рано повзрослеть и научиться ждать удара в любую минуту. Но он не умеет причинять боль другим, не умеет приказывать, не умеет доверять даже тому, кому хочется довериться. Он не способен изменить Соби – хотя Рицке отчаянно не нравится Агацума таким, каков он есть. А вот вдохнуть в него жизнь Рицка может. Неловкими движениями, стыдливым румянцем на щеках, смущенными взглядами и редкими объятиями – тем, что заставляет сжиматься сердце Бойца от болезненной нежности. Соби и сам не замечает, как оживает в его присутствии, как учиться не ждать чужого приказа, как вдруг начинает бессмысленно улыбаться и рука, наконец, перестает судорожно нащупывать пачку сигарет. Идеальный Боец, бездушная машина, натренированная безоговорочно слушаться Хозяина превращается в нечто новое – как будто бабочка покидает куколку и расправляет крылья. Вот теперь Соби действительно чувствует себя сильным. Пожалуй, самым сильным – им с Рицкой не нужно даже единого имени, их связь прочнее, тусклым  буквам на шее Соби с ней не сравнится. Парой легких прикосновений пальцев с обкусанными ногтями, робких суховатых, потрескавшихся губ, ласкового пушистого хвоста Рицка добивается почти невозможного – превращает мастерски нарисованную картину в шедевр.

А шедевр – это Соби знает наверняка – живет своей собственной жизнью. Он свободен и независим – даже от художника, который его нарисовал.

Но Агацума знает наверняка еще одну вещь: любую картину можно дорисовывать бесконечно. Поэтому он всегда будет с Рицкой.

Соби тщательно моет руки. Минако-тян, разочарованно закусив пухлую губку, наблюдает за сенсеем. «Шестое занятие! И ничего не происходит… Может быть, его отпугивают мои ушки?» - девушка обиженно вздыхает и начинает сомневаться в собственной привлекательности. Впрочем, на следующий день в школе ей опять признаются в любви, она воспрянет духом и снова будет обдумывать, как же ей привлечь неприступного меланхоличного Со-тяна, как она, чуть краснея, иногда называет его про себя.

А Агацума еще раз бросает взгляд на телефон, на секунду тревожно морщится и, вежливо поклонившись, покидает большую светлую комнату.

Чтобы выйдя на улицу, увидеть угловатый силуэт с рассерженно помахивающим черным хвостом.

- Что-то ты долго у нее там, - тщательно скрывая ревнивые нотки в голосе, произносит Рицка и ждет привычного объятия.

Соби действительно прижимает его к себе.

- Почему ты не пошел домой после школы? Твоя мать?..

Рицка фыркает, уворачивается и быстро шагает к зеленеющему вдали парку.
Высокая фигура усмехается, прикуривает и устремляется вдогонку – не замечая, как на том холсте, что именуется Агацума Соби, появился еще один, почти незаметный глазу штрих.

Возможно, когда-нибудь, ты сможешь закончить эту картину, Рицка.

Отредактировано Saraby (2007-07-10 23:38:06)