[color=669966]Название:[/color] Trippin'
[color=669966]Жанр:[/color] Point Of View, философия.
[color=669966]Персонажи:[/color] Лайсерг, немного Хао.
[color=669966]Рейтинг:[/color] PG
[color=669966]Статус:[/color] min, закончен.
[color=669966]E-m@il:[/color] ЛС.
[color=669966]Копирайт:[/color] Буду безмерно счастлив, если при размещении на других ресурсах укажите мое имя. Ещё лучше, если предварительно напишете в ЛС
[color=669966]Дисклаймер:[/color] И не думал присваивать себе права на персонажей Такея-данны с целью привлечения $$$.
[color=669966]Комментарий:[/color] Немного обидно, что Лайсерга в большинстве случаев воспринимают как нерешительного, безвольного, слабого и даже женственного (этому, безусловно, способствует аниме, а в том числе и тот единичный прикол с Рио . Лично у меня диаметрально противоположный взгляд на эту картину.
[color=669966]Предупреждение:[/color] Кому-то может показаться OOC.

--------------------------------------------------------------------------------

…In this skin there's a broken man

Trippin' into a world
That never seems too far away
Too much time
Too many wasted days…

[Godsmack © - Trippin']

Помню. Была промозглая осенняя лондонская ночь.
Помню, как шёл по тёмной улице, как по бокам тянулись слишком ровные ряды фонарных столбов. Шёл, глядя себе под ноги, лениво наблюдая, как меня стремительно догоняет, обгоняет своя же тень, плавно растёт, вытягиваясь и отделяясь, растворяется в полутьме дороги впереди. Странно, но у меня было отчётливое чувство, что с каждой исчезнувшей тенью во мгле растворяется и частичка меня самого.
Влажный холод заставлял идти быстрее. Куда? Я помню все до единой мысли, сонно проплывающие тогда в моей голове, помню каждую каплю дождя, разбившуюся вдребезги о камень мостовой, но до сих пор не имею понятия, куда шёл той ночью. Понимал ли тогда? Не думаю. Просто шёл, куда глаза глядят. В конце концов, имеет ли это значение хоть для кого-нибудь, волнует ли кого? Будут говорить – вот он, чудак, подозрительный тип, не находящий себе ночью лучшего занятия, чем бесцельно шататься по городу. В такой холод... И что же с них взять? Меня не интересует происходящее. Равно как не интересует мнение Развитого Общества. Хорошо, скажем так – я шёл в никуда. Где бы я ни был, я всегда остаюсь самим собой. Меня ничто не держит, я ни к чему не привязан.
Тихо, был слышен лишь ветер и глухой бумажный шорох вальсирующих опавших листьев.
Ветер. Появляется из ниоткуда, уходит в никуда, он невидим, но осязаем.
Он пронизывал насквозь, бил в грудь, будто всеми силами пытался остановить, разметал волосы, так, что ничего не было из-за них видно. А видеть и нечего. Я был в своем мире. Островок, осколок суши посреди расходящейся стихии. Хорошо ли это – жить в себе? Это удобно. Но разум подсказывает, что это и неправильно. Впрочем, мало кто был способен понять меня. Если же только я один понимаю себя, мне и вовсе не нужен окружающий мир. Нет, я едва ли сам себя понимаю до конца.
Хмуро провожал глазами редких прохожих. Занятно размышлять время от времени, знают ли они тебя, видели ли прежде, что думают о тебе. Гораздо интереснее, чем просто подойти и спросить. Искать, рассуждать, оценивать, предполагать, додумывать и снова искать – моё хобби. Возможно, я осложняю себе жизнь. Куда легче подойти и спросить. Было бы всё на свете так просто…
Я искал одного человека.
Хотя, я не был уверен в его человеческой природе.
Невольно вспомнил тот миг, когда, казалось, я был самым счастливым ребёнком на свете… Самым. Счастливым. Абсурдное выражение. Самый счастливый – счастливейший из без малого шести миллиардов. И даже если предположить, что счастлив из них, скажем, лишь один миллиард, всё равно это ничтожнейший шанс – быть самым счастливым. Да и измерить ли счастье количественно, в процентах, в футах, в фунтах стерлингов, наконец? Последнее, наверняка, не суть настоящее счастье. Как точно доказать, что я счастливее вон того прохожего? Разве оно всегда одинаково? Что хорошо для одного, губительно для другого. Сущая бессмыслица… Есть лишь, возможно, мимолетная радость, не более. Или же напротив. Все счастливы. В какой-то мере. В процентах. В унциях. Я пережил с тех пор очень много. Что угодно – но только не счастье. Стоит ли говорить, как я отношусь к этому слову. Смысл его для меня – призрак, нечто мистическое, как у людей и принято называть вещи, о которых судачат, которых боятся, но никто не видел наяву, а те, кто видел, скорее всего, лишь лгут с целью привлечь к себе внимание.
Такие воспоминания – точно зачитанные до ветхости письма. Они из прошлого, они не могут рассказать ничего нового, но ты время от времени зачем-то достаешь их из ящика стола - и напоминаешь себе о былом вновь. Зачем их хранить? Это ведь не документы, не ценные бумаги…
Никто не узнает своей истинной сущности, не помня своего прошлого.
А может статься, легче не помнить своих ошибок.
Мгновенно между небом и мостовой натянулись серебряные струны дождя. Бесформенные лужи шипели и дыбились, словно испуганные чёрные кошки. Все вокруг зашевелилось, засуетилось, зашумело под тяжёлыми каплями. Проснулось и ожило. Туман вдали был прибит к земле.
В мгновение ока промок до нитки. Стало до онемения холодно. Ссутулившись, завернулся в заметно потяжелевший плащ. Шагу не прибавил. Кто-то невидимый всё так же старательно проносил мимо меня фонарные столбы. Улица бежала подо мной. Я стоял на месте.
Это угнетало. Хотелось спать.
Кулон в правой руке вдруг резко дёрнулся, рука вместе с ним. Я выпрямился и оглянулся вокруг. Ни души. Кулон дрожал в кулаке… Разве я задумался тогда о чём-то, о чём не должен был думать? Нет, причина не в этом. Нарочито безразличным взглядом окинул ещё раз темнеющие дома вокруг и медленно зашагал дальше, опустив голову. Там точно что-то было.
Пёс.
Он стоял темным пятном прямо посреди дороги, и скорее походил на небольшого волка, которого с месяц держали в клетке, морили голодом, избивали, а потом зачем-то бросили в горячую черную смолу. С всклоченной, скатавшейся, промасленной шерстью, промокший, он стоял, широко расставив передние лапы, будто опасался потерять равновесие. Казалось, ещё мгновение, и он, покачнувшись, свалится набок.
Остановился перед ним. Пёс был почти неподвижен и неотрывно глядел куда-то вдаль. Когда я сделал шаг ближе, он лишь слегка повел ухом и мельком взглянул на меня. Ни с чем нельзя спутать такой взгляд – выражающий смертельную усталость. Беглый, абсолютно безразличный, апатичный взгляд. Я интересовал его, кажется, едва ли не меньше дорожного знака у себя за спиной. Провел указательным пальцем по его макушке. Чего он здесь ждёт? Что-то, крайне для него важное. Бесполезно спрашивать. Он наедине со своим ожиданием.
Я шёл дальше, поглощенный размышлениями о том, на что же так странно реагирует кристалл. Машинально откинул мокрую прядь волос, заслонявшую лицо… и замер на месте. Резко распрямился и поднял голову. Знакомая волна пробежала по спине.
Отвратительное чувство.
Тот самый силуэт, на этот раз окаймлённый не пламенем, а водой. Из затертых до бесцветности воспоминаний, как на картине.
- Т-ты... – только и мог выдавить я; челюсти сводило, не просто от холода; я задыхался.
Рёбра кристалла врезались в ладонь.
Он снова стоял передо мной. Совсем – промелькнуло в голове - как тот полуволк, он смотрел на меня сверху вниз, будто на раздавленную лягушку.
Время плавилось. Мы смотрели друг на друга. Нас окружали лишь звенящая тишина и завеса дождя. Всё остальное просто провалилось, смылось дождём и впиталось в землю.
На его лице совершенно ничего нельзя было прочесть. Будто он с трудом представлял, кто перед ним стоит.
Подонок... Не помнить меня!.. Так ты забыл обо мне как только покинул мой дом?!
У меня никогда не было дома. У меня никого не было дома.
Хотелось кричать.
Он отвернулся…
Да, я всё ещё слаб.
В виски ударила кровь, закружилась голова. Пьянящее чувство потери самоконтроля…
Сорвался на крик. Чужой, это не был мой голос.
- Не смей поворачиваться ко мне спиной!! Не узнаешь меня?! Не помнишь, что сотворил с моими родителями семь лет назад? Отвечай! Так ты забыл или нет?!
Молчание. Тишина, казалось, вот-вот треснет и лопнет.
Едва обернувшись:
- Или нет.
Передо мной стояла тень из прошлого.
Содрогнулся от холода и звона собственного голоса:
- Убью тебя. Клянусь.
- Ты не один такой, Лайсерг.
Помню, как напрасно старался унять дрожь…
- …Зачем ты это сделал?
А он повернулся и сказал так тихо:
- Я забираю у людей лишь то, что и они давно отняли у меня.

Отредактировано Manokk (2010-08-14 21:44:23)