Ты был один,
Ну а теперь нас двое.
Мы устоим
На самом краю боя.
Ты посмотри –
Ведь мы как будто звери,
Мы как один –
Мы никому не верим.

Линда.

Какой идиот придумал беспроводные мышки? Если глючит обычную, можно перезапустить комп, и все дела. А если такую… драйвера снеси, переустанови, перезагрузи машину – а в итоге выяснишь, что в мыши всего-навсего контакт у одной из батареек отошел. Нет, точно – надо порыться в шкафу и найти старую. А эту выбросить.
Рицка раздраженно отодвигает несчастный механизм подальше, чтобы невзначай не доломать. Не вовремя мышка закапризничала. Он разворачивается на вертящемся стуле, чтобы поглядеть в окно. На лицо падают розовые отсветы – закат не по-зимнему яркий, так, что приходится щуриться. Шесть почти. Куда запропастился Соби? Обычно он не опаздывает, если обещал быть к какому-то определенному времени. А он сказал, что к пяти будет точно.
Хоть бы ничего не случилось, мелькает в голове тревожная мыслишка. Рицка барабанит пальцами по столу и встряхивает головой, отгоняя ее. Ничего не произошло, что за ерунда. Он бы почувствовал, если бы с Соби…
Ну да, конечно! Вовсе не обязательно – потому что когда Соби хочет закрыться, он закрывается мастерски, так, что не ощутишь, где он и что с ним. Рицка вздыхает. Вроде пора привыкнуть, что на них больше не нападают, а вот не выходит. Стоит Соби где-то задержаться, и Рицка начинает считать минуты, потом кладет перед собой телефон, гипнотизируя дисплей, а потом начинает Звать.

…Несколько раз, когда дозывался, они сильно ссорились потом. Потому что Соби оказывался или на незапланированной лекции, или в пробке, или – это возмутило Рицку больше всего – в магазине!
- Ты что, не можешь номер набрать и сказать: я на час задержусь?! – возмущенно выкрикнул он в тот раз, увидев Агацуму на балконе. – Тебе трудно, что ли, это сделать? Почему я должен как идиот из-за тебя дергаться?
- Рицка, - начал слегка ошеломленный его напором Соби, - я задержался всего на двадцать минут! К тому же я заранее предупредил, что могу прийти чуть позже…
Только двадцать минут прошло? Разве? Рицка на секунду замешкался, глядя, как Боец входит в комнату и запирает за собой дверь, потом негодующе фыркнул:
- Тогда надо было сразу обозначить верхнюю границу времени! Знаешь же, что я дома сижу и жду!
На лице Соби проступило искреннее удивление:
- Рицка, ну что ты. На меня больше не рискнут напасть в одиночку. Это против правил Школы – ведь теперь в Горе всем известно, что я твой Боец. Меня не атакуют без Жертвы. Тебе не стоило беспокоиться. – И он посмотрел на Рицку так, словно речь шла о пустяке. Здесь не могли помочь уговоры, надо было как-то по-другому, но этот взгляд лишил Рицку способности здраво рассуждать. Соби его временами не просто раздражал, а бесил неимоверно – вот такой своей уверенностью в правоте и собственной непобедимости, например.
- Тогда это приказ, - сказал он мрачно. Твердо сказал, чтоб не слышно было, что нервничает. – Приказ, понял? Сообщать, если опаздываешь! И никаких оправданий сейчас!
Соби остановился на полушаге, склонил голову к плечу и слегка кивнул – только волосы шевельнулись вокруг лица:
- Да, Рицка.
Вечер был, конечно, безнадежно испорчен. Рицка сел к компьютеру и углубился в чтение электронной версии какой-то книжки – какой, он и сам теперь не помнил. Соби сидел на полу около кровати, поджав ноги, и готовился к очередному семинару по теории живописи. Наверное, сам уйти не захотел, а у Рицки не хватило духу прогнать.
А в магазине Соби тогда купил клубники, потому что Рицка буквально накануне рассказал ему давний случай с разбитой банкой варенья. Когда Юйко снова принесла джем и при всем классе поставила перед Рицкой на парту, никто ничего не сказал, только Рицка – «спасибо». Варенье оказалось вкусным, они с Соби съели его вместе, намазывая на хлеб…
Да, Соби купил ему клубники, и от этого было еще обиднее. Казалось, он помнит все, что Рицке нравится или не нравится – везде, во всем. Кроме одного: что когда Соби где-то застревает, Рицка не находит себе места. А если названивать всякий раз – так ничего от гордости не останется!

Остается только Звать, стараясь, чтобы в мыслеречь вызова не закрадывались тревожные нотки. Это Рицка пока умеет так себе, зато можно обходиться без дозвона. Соби в любом случае улавливает, кто о нем думает. И перезванивает сам… или, что бывает гораздо чаще, внезапно окликает прямо с балкона.
Может, я просто начинаю его на подходе к дому чувствовать? – Рицка в задумчивости подергивает хвостом. Поэтому и вспоминать о нем начинаю как-то внезапно?..

Уф!

Соби возникает как всегда неожиданно, поправляя на плече сумку, и Рицка облегченно выдыхает. Ругаться или не ругаться? Надо же, в конце концов, как-то донести до этого человека… Или пусть думает, что мне наплевать?
Рицка отводит глаза и молчит, не делая попытки встать со с쉌ула.
- У тебя в мобильнике села батарейка, - говорит Соби спокойно, расстегивая пальто и разуваясь. Дотягивается до ручки шкафа, снимает с нее вешалку – она всегда там, специально для его верхней одежды.
- Как это?! - от неожиданности Рицка вздрагивает и хватается за телефон. От нажатия кнопки тот начинает исправно светиться. – Все работает!
Соби чуть растерянно смаргивает.
- «Номер абонента выключен или находится вне зоны действия сети», - он протягивает Рицке свою трубку, - если хочешь, проверь вызовы. Я звонил.
- Я верю, - Рицка вспыхивает и хмурится. – Что я, полиция, что ли?.. Так оправдываешься!
- Ты Жертва, - поправляет Соби ровно. – И я обещал звонить, если задержусь. Так что с твоим телефоном?
- Исправен, - угрюмо хмыкает Рицка, даже не пытаясь проверять мобильники. – Интересно это, да?
- Ты о чем? – уточняет Соби осторожно. Рицка передергивает плечами:
- Да ладно, будто тебе ничего в голову не приходит! Знаешь же, что у меня всегда и батарея заряжена, и деньги лежат, и оператор не глючный! Соби, тебе разве не кажется, что… Такое уже было?
Соби трет пальцами висок:
- Но тогда были помехи.
- А теперь вообще ничего нет! Как будто я в тоннеле подземном каком-нибудь!
В комнате повисает тишина, прерываемая только рицкиным дыханием. Они молча смотрят друг на друга. Иногда Рицке кажется, что вот еще немного, совсем чуть-чуть такого напряжения – и можно будет общаться, не прибегая к словам. Но каждый раз телепатия остается недостижимой.
- Слушай… Скажи честно, из Горы никаких новостей не поступало? – после паузы говорит Рицка и весь подбирается в ожидании ответа. Но Соби, не раздумывая, качает головой.
- Никаких, - отвечает он негромко. – Ты же знаешь, я рассказал бы.
- А у сэнсэя в больнице ты когда был?
Соби с интересом смотрит на Жертву:
- Рицка, но какая связь между твоим телефоном и..?
- Ты скажи, когда! – Рицка раздраженно рубит ладонью воздух, чтобы Соби его не прерывал. Чтобы не сбиться с мысли.
- Вчера днем. Все по-прежнему, - произносит Соби без выражения, глядя куда-то в пространство. Наверное, перед внутренним взглядом у него сейчас – палата интенсивной терапии. Голова на подушке, замотанная бинтами, со щелью для носа и рта, провода и трубки различных приборов и капельниц… У Горы своя больница. И там даже спустя месяц, когда пора признать, что надеяться больше не на что, пытаются восстановить зрение Ритцу-сэнсэю.
Вчера, значит.
- Соби! – окликает Рицка негромко, но жестко. Он сам не знает, откуда у него иной раз берется такой тон. Просто прорывается, и все. И Соби сразу встряхивается и смотрит на него, привычно чуть опуская ресницы. Длинные и загнутые на концах. Рицка невольно сглатывает. Вот об этом сейчас думать точно не надо.
- У тебя глаза в этом свете совсем сиреневые, - неожиданно говорит Агацума, безошибочно улавливая перемену в ходе рицкиных мыслей. А о глазах он, наверное, в последнюю минуту как раз и думал. И все равно Рицка краснеет. Даже когда он знает, почему Соби говорит то или другое, он смущается. До сих пор.
- Может быть, теперь-то нас и атакуют? – произносит он вместо ответа. – Раз твой учитель выбыл из строя… скорее всего, насовсем? Сэмэй ведь обещал нам встречу двое на двое, помнишь? И плевать ему на правила!
- Помню, - Соби продолжает рассматривать Рицку так, что хочется поежиться или потянуться, настолько осязаем этот взгляд. – Но уверяю тебя, он не станет калечить твой телефон. Логичнее предположить, что твой брат хочет увидеть в Системе нас обоих.
- Уверен? – Рицка складывает руки на груди, вцепляется пальцами себе в локти. – А мне кажется, что так он как раз мог бы и увидеть нас обоих в Системе! Только не в одно и то же время! Если я опоздаю, например…
- Рицка, - Соби решительно подходит к нему, кладет руки на плечи, - ты умеешь Звать меня, а я тебя. Мы чувствуем друг друга. Мобильный в нашем случае ничего не решает, разве ты сам этого не понимаешь? Скажи мне!

- Рицка-кун? – голос Шинономе-сэнсэй выбивает Рицку из размышлений, и он поднимает взгляд. Учительница строго смотрит на него:
- Урок еще только на середине, и материал из него пригодится вам на мартовских экзаменах! Пожалуйста, перестань витать в облаках!
- Да, сэнсэй, - покорно соглашается Рицка. Шинономе-сан отворачивается, а сидящая рядом Юйко прыскает в кулачок. – Ты чего? – оборачивается Рицка к ней.
- Просто мне нравится, когда ты улыбаешься, Рицка-кун, - шепчет Юйко, все еще смеясь, - но было очень видно, что ты думаешь не о географии!
Рицка дергает бровями, выражая недоумение, и Юйко поясняет:
- Ты так мечтательно улыбался! А окликнуть я тебя не успела, сэнсэй как раз повернулась в нашу сторону.
- Улыбался? – Рицка машинально трет ладонями потеплевшие щеки, и бормочет себе под нос: - Вроде я не думал о таком, чтобы улыбаться…

Соби встречает его после уроков и первым делом заглядывает в глаза. Рицка быстро качает головой. Это их самый быстрый обмен информацией: «Ну как ты? Ну что?» - «Нормально. Никого».
Рицка не хочет думать о том, что они оба ждут одного и того же. Что однажды утром из тени перед домом на тротуар вышагнет знакомая фигура, и знакомый, но такой чужой голос скажет:
- Братец! Нелюбимый! Так как насчет встречи двое на двое?
Наверное, у Сэмэя есть Боец. Тот Нисей, с которым Рицка столкнулся во время визита в Гору. Или Сэмэй его сейчас себе ищет, и поэтому не появляется. А может, скрывается после ослепления Ритцу… Кто знает. Но так или иначе, а появится, раз уж обещал, не отступится. И еще неизвестно, кто ему нужен больше: брат или Боец.
А еще Рицка гонит от себя мысль о том, как к перспективе встречи со своей бывшей Жертвой относится Соби.

- Как в школе? – спрашивает Соби, протягивая Рицке ладонь. Он принимает пожатие, и Соби надежно переплетает их пальцы. Наверное, это так и останется – ходить за руку, мелькает в голове у Рицки. С первой встречи как повелось, так и будет всегда. Если будет само «всегда»… Но об этом лучше не думать.
- Нормально, - он зябко ежится. На улице, кажется, еще похолодало. – А у тебя как?
- Тоже ничего, - Соби осторожно гладит тыльную сторону рицкиной ладони в своем кармане. – Сказали, что в паре экзаменов уже сейчас могу рассчитывать на «отлично».
- Это хорошо, - говорит Рицка серьезно. Он давно заметил, что Соби нравится, когда он спрашивает об университете. Словно тот никому раньше об учебе не рассказывал.

Хотя кто его знает, может, и никому. И мое мнение для него важно.

- Пойдем гулять или ты замерзнешь? – осведомляется тем временем Соби, с некоторым сомнением рассматривая Рицку, у которого нет на голове даже джинсовой кепки.
Рицка окидывает взглядом улицу, оценивая в уме возможные варианты: гулять холодно, в кафешку какую-нибудь идти нет желания, домой, пожалуй, тоже. Он поворачивается к Соби и произносит, глядя ему в глаза:
- Может, лучше к тебе? Напоишь чаем.
Взгляд Соби становится теплее и глубже, и Рицка тут же отворачивается. Да, он это и хотел увидеть. И когда Соби так смотрит, он чувствует взгляд всем телом. Как прикосновение. Но не демонстрировать же!..
- Я и обедом тебя покормлю, - говорит Соби утвердительно и тянет Рицку к автобусной остановке. – Поехали.

- Мне сегодня почти ничего не задано. Чем будем заниматься после обеда? – спрашивает Рицка, когда автобус выруливает с остановки и толпа прижимает их к заднему стеклу и друг к другу. Волосы Соби щекочут щеку, но Рицка не отодвигается. Он вовсе не хотел, чтобы вопрос прозвучал двусмысленно, да Соби вряд ли и искал там второй смысл, но ответ, произнесенный так близко к уху, что от дыхания по коже бегут мурашки, все равно кажется каким-то многозначительным:
- Можем кино посмотреть… если захочешь.
Даже в давке Соби ухитрился встать так, чтобы не толкали, и сейчас Рицке спокойно в кольце его руки. Настолько спокойно, насколько он в последние недели вообще может расслабиться. Когда автобус качает на очередном повороте, Рицка прикрывает глаза и прислоняется виском к плечу Соби. А тот смотрит в окно, бережно прижимая к себе Жертву, и сквозь обычное спокойствие в лице его проступает угрюмая решимость.

*
Мартовским вечером Рицку выдергивает из ванной телефонный звонок. Мелодия вызова – общая, кому он мог понадобиться в начале двенадцатого, непонятно. Сердце тут же начинает колотиться, он откладывает на борт ванны мочалку и тянется за полотенцем. Он готов ко всему – или хочет верить, что готов. Наскоро завернувшись, выходит в комнату, и телефон умолкает. Но не успевает Рицка открыть его, чтобы посмотреть, кто звонил, начинает пиликать снова. Рицка резко выдыхает и отщелкивает крышку.
- Аояги Рицка! – получается резко, сразу слышно, что он волнуется. Имя вместо приветствия он начал называть недавно, и Соби, как-то услышав, даже нахмурился. А потом спросил, почему он представляется вместо прежнего «алло». Рицка пожал плечами. Он и сам не знал. Может, потому что так звучит по-взрослому. А может, чтобы показать, что он не прячется. И в телефон молчать не будет.
- Рицка, привет, - раздается в трубке чей-то знакомый голос. – Это Мидори. Извини, что поздновато.
- Мидори? – Рицка машинально сжимает в кулак свободную ладонь. – Что-то случилось? Что? С кем?
После ослепления сэнсэя Соби он постоянно наготове. Все время готов сорваться с места. Какая разница, во сколько Мидори позвонил. Вряд ли он хочет просто поболтать, они ведь не друзья.
- Да нет, ничего нового не случилось, - слышно так себе, кажется, что Гора где-то на другом краю света. – Просто у нас сейчас те занятия, которые Минами-сэнсэй вел, ведет Нагиса.
- Минами? – переспрашивает Рицка рассеянно, отметив, что имя сэнсэя Нулей Мидори произнес с неприязнью.
- Ну, Ритцу, помнишь? – уточняет Мидори торопливо.
- А-а. И что? – Рицка оглядывается по сторонам, поправляет на плечах полотенце – в комнате прохладно – и садится на край расстеленной кровати.
- Она велела спросить у тебя, ты видел ту надпись на стене? Кровью?.. Алло? – окликает Мидори после паузы.

«Рицка, я вернулся».
Он заставляет себя снова начать дышать нормально, а не как после спринтерского забега.

- Видел. В тот же вечер. Зачем ей это выяснять?
- Рицка, погоди ершиться, - в интонациях Мидори появляются знакомые чуть насмешливые нотки. Таким тоном он предлагал чай на крыше высотки, когда они с Ай уговаривали его бросить Соби. Но уже при следующей фразе насмешка исчезает начисто: - Нагиса велела передать, что ждет вас с Соби в Горе. Чтобы вы могли потренироваться на парную слаженность. Раз ты надпись видел, сам понимаешь, это вам надо. Кажется, твой брат нагнал страху на всю школу, тут постоянно ждут, что он снова объявится.
- А мы-то зачем? – Рицка машинально теребит край одеяла.
- Не знаю, - отвечает Мидори. Кажется, искренне. – Вроде просто беспокоятся.
- Нагиса, что ли? – Рицка внезапно вспоминает Кою. На секунду прямо видит перед собой. Любимый нагисин Боец. Большие очки, неулыбчивый рот. Она и Ямато чуть не убили Соби. - Она же Соби терпеть не может!
- Рицка, я правда не знаю, - вздыхает Мидори. – Мне просто велено передать, что вам будут рады. Смерти-то она ему не желает!

Ну да.

- Спасибо, что сообщил, - бросает Рицка хмуро. – Только я вашей школе не верю! И Нагисе – тем более!
- Не приедете? – уточняет Мидори для верности.
- Нет!
- Все-таки вредный ты, Нелюбимый, - кажется, он усмехается. – Это же ради вашей безопасности!
- Я не вредный! – выкрикивает Рицка полушепотом, чтобы не разбудить маму на первом этаже. – Ты сам сказал, что Сэмэя в школе боятся! А он же должен ко мне прийти! Он в Гору и придет в таком случае! Где логика?
- Понятия не имею, - отзывается Мидори, подумав. – Извини, я больше не могу разговаривать. Пока. Удачи вам!
- Ага… - говорит Рицка коротким гудкам, медленно отнимает телефон от уха и кладет рядом с подушкой. Потом встает и возвращается в ванную.

Как быстро Мидори трубку положил. Будто кто-то велел закруглить разговор. «Понятия не имею»? А вот я имею! Это называется «ловля на живца»! Ничего, перебьются.
Рицке отчаянно не нравится Гора. Она кажется ему насквозь фальшивой, живущей по каким-то непонятным законам. Сэмэй не мог так измениться сам по себе! Это его в школе таким сделали!
А Соби?! – Рицка невольно передергивается. Он до сих пор помнит, как однажды увидел, что у Соби вся спина расписана рубцами от хлыста. За такое «воспитание» Ритцу-сэнсэя хочется как минимум этим же кнутом отходить! «Люби боль», да? Вот с себя и начинал бы.
И его не жалко, между прочим. Случай, конечно, ужасный, но Рицке страшно только потому, что в этом виновен его брат. Который просто не мог, ну не мог так поступить! А Ритцу ему при этом жаль совсем чуть-чуть.
Нет, повторяет Рицка вслух, добавляя в ванну горячей воды. Это наше дело. Мы не будем обращаться за помощью. Они чужие. Они подсылали к нам другие боевые пары. Я не верю, что они решили помочь.

- Мой чудный Рицка, - говорит Сэмэй мягко и чуть хрипло. – Я знал, что ты дождешься. Тебе ведь так нравилось, когда я делал тебе массаж, помнишь? – Его слова совсем не похожи на речь безумца, а ладонь то сжимается, то расслабляется, понемногу перемещаясь по штанине пижамных брюк вверх – туда, где сходятся ноги. – Тебе и сейчас понравится. Ты же знаешь, как приятно, когда целуют? – Сэмэй тихо смеется, щуря глаза. В комнате пахнет мускусом – и страхом. – Я тебе столько открою, Рицка…

Возражать? Времени нет. И не услышит. Его же явно ведет, он себя не контролирует. С виду нормальный, но действия…
Я в это не верю, просто не верю…

Рицка отчаянно вырывается из становящегося захватом объятия. Ему везет: Сэмэй еще не успел вложить в прикосновения силу – наверное, не ожидал внезапного сопротивления. Рицка спрыгивает на пол и подскакивает к столу. С грохотом выдвигает верхний ящик, хватает скальпель для затачивания карандашей. Он давным-давно стянул его из домашней аптечки, чтобы у мамы было ножиком меньше.

Сэмэй тоже слетает с кровати, и их снова разделяет пара шагов.

Так… стул. Дотянуться, швырнуть на пол перед собой. Чтобы разделял хоть для видимости.
Точно как с мамой. Нет, хуже.

- Не подходи ко мне! – предупреждает Рицка звенящим голосом. – Не подходи, слышишь?!
Убраться бы подальше от этого взгляда. Но Сэмэй как раз между ним и дверью.
Несколько секунд они напряженно поедают друг друга глазами. А потом, вместо того, чтобы кинуться на Рицку – он же за этим вскочил, разве нет? – Сэмэй вдруг запускает руку в волосы, с силой дергает себя за челку и сдавленно рычит. Он не сводит с Рицки глаз, скользит взглядом по его шее, по запястьям, по пижаме, задерживаясь на резинке штанов, и хрипло дышит, но пока не двигается. Вместо этого запрокидывает голову и начинает говорить.
Хочется зажать уши, хочется убежать, хочется проснуться. Только бы не видеть и не слышать.
Волоски на руках и на ногах у Рицки встают дыбом, затылок колют мурашки. Он выпрямляется и застывает на месте.

- Ты же мой, Рицка, - произносит Сэмэй с нажимом. – Только мой. Ты даже не представляешь, как я ждал, пока ты вырастешь. Ты был еще мелким, тебе девяти не было, когда я понял, как сильно тебя хочу. Ты же часто спал со мной в одной постели, когда еще не лишился памяти – и почти всегда об меня терся. Знаешь, как в детстве дрочат во сне? – губы брата искривляет незнакомая улыбка. Рицка смотрит на нее, чувствуя, как желудок проваливается куда-то вниз. – А я кусал ладонь, чтобы не разбудить тебя… – Сэмэй на секунду прикрывает глаза и прерывисто вздыхает. – Я убедил родителей, что тебе снятся кошмары и нам лучше спать вместе. А сам стал с вечера заранее ложиться на бок, чтоб ты терся обо что следует. Лучше у меня никогда в жизни ни с кем не было! Конечно, тебе хватало нескольких движений, ты даже не просыпался, я потом сам заканчивал… У меня все время стоял на тебя! И каждый раз я думал: наступит день, когда ты будешь бодрствовать. Мы будем вместе. Ты же ко мне тянулся и потом, когда всё забыл. Я приехал с каникул, сказал, что я твой брат и что люблю тебя. Ты так радовался! – Сэмэй с внезапной яростью бьет себя кулаками по бедрам и встряхивает головой. – Когда я понял, что пора исчезать, я все рассчитал. Поручил тебя Соби. Решил, что он покажет тебе азы, он же тоже такой. Среди таких как мы многие парней предпочитают… Кстати, наш драгоценный Соби хотел меня, и еще как, пока я его лезть не отучил. Он знал, что мне нужен ты, что ему ничего, кроме поединков, со мной не светит. Поэтому он и к тебе ничего особого никогда не чувствовал!.. Я знал, что вернусь за тобой, Рицка.

Как он на меня смотрит… Если бы разозлился, что его забыл Соби! Такое я мог представить - но только не это! А Соби… значит, Соби всегда знал, как всё на самом деле. И всё равно для него был только Сэмэй…
Чёрт…
Подумаю об этом потом!
Пальцы вспотели, скальпель скользит. Что делать, если он на меня все-таки кинется?! Я же не смогу ударить! Просто не смогу! Звать на помощь? Маму?

Последняя мысль вызывает у Рицки приступ истерического смеха. Он давится им, кусает губы, боясь, что не сумеет остановиться.
А Сэмэй, похоже, принимает смех на свой счет. В почти спокойном голосе прорывается вдруг такая злоба, что Рицка невольно делает еще шаг назад.

- Я ошибся там, где не должен был! Агацума настроил тебя против меня! Надо было сразу с ним разобраться, но я решил сперва предупредить… На примере его сэнсэя показать! Ничего, скоро разберусь! – Сэмэй внезапно протягивает к Рицке руку: - Но тебе не надо бояться. Все будет хорошо. Мы же братья, мы друг друга поймём, верно?

Рицка делает глубокий вдох. Надо было Позвать Соби, еще в самом начале, а теперь уже поздно. Из-за шока сразу не сообразил, теперь придется выдержать всё один на один. Потому что сосредоточиться на Зове, медленно двигаясь по кругу вокруг стула и не сводя глаз с напружиненного Сэмэя, он не сумеет.

- Я всегда думал о тебе как о брате. – Я не могу притвориться. Только не в таком. Я буду честен. Только бы голос не вибрировал от напряжения. – Да, я лю… любил тебя, но никогда не хотел того, что ты предлагаешь… Не подходи!

Рука с цепкими пальцами ловит пустое место, на котором Рицка только что стоял.

Не бояться, не бояться. Он мне ничего не сделает… ага, разве что не убьет! А он и не убить хочет… Попробовать иначе? Как? Что сказать?

– Зачем с нами сражаться, если ты говоришь, что любишь меня?

Не то.

Сэмэй шипит, словно большой разъяренный кот:
- «С вами»? Ты перестал понимать по-японски, Рицка? Я думал, мне удалось до тебя достучаться, - низкий голос падает до шепота. – Если не со мной, то и не с ним. Это я тебе обещаю.

- Ты его не тронешь, - какое странное ощущение, когда слышишь себя словно со стороны. – Ты не посмеешь.
Сэмэй разражается отрывистым смехом:
- Я? Не посмею? У меня талантливый Боец, преданный до мозга костей! И Агацуму он на дух не выносит! Я предлагал Соби оставить тебя в покое миром. Он уперся. И ты туда же. Рицка, угадай, что я сделаю?
- Я этого не допущу! – Не кричи. Только не кричи. Слова падают тяжело, как камни. – Я правда вырос, Сэмэй. Я не отдам его тебе.
- А я не отдам тебя! – Сэмэй смеется, легко, почти весело, и разводит руками, показывая, что разговор окончен. – Как Жертву Соби тебя тоже подготовил. Я его не просил, но это только на руку! Ты выступишь со мной против Семи Лун. Я сам подберу тебе Бойца, у нас будет четверной союз – или у меня не будет брата.

Уже нет.

Какая живучая штука надежда… На что я рассчитывал?

–Ты правда думаешь, что я соглашусь? - выдыхает Рицка, похолодев.
- А почему нет? – Сэмэй подходит к двери комнаты, открывает ее. Пройдет сейчас по спящему дому и исчезнет. И мама не проснется, хотя уже столько раз должна была. Наверное, приняла на ночь успокоительное и теперь ничего не слышит. – Я думал, ты будешь рад. Я же люблю тебя.

Рицка с силой моргает, так что в висках отдается болью. Упрашивать? Убеждать? Спрятаться в Семи Лунах?
- Если ты нападешь на Соби без меня…

Я не знаю, что сделаю.

- Не беспокойся, - отзывается из-за двери Сэмэй, - я доставлю себе удовольствие убить его у тебя на глазах. А потом посмотрю, что ты скажешь. Жди вызова в Систему… Нелюбимый.

Рицка отчаянно вслушивается, но тишина смыкается сразу, как только фигура брата скрывается за поворотом коридора. Даже входная дверь так и не скрипнула. Наверное, он ушел через черный ход.
Надо сменить замок в двери.
Надо лечь и доспать эту ночь, а завтра рассказать все Соби. Выяснить, почему он не рассказал, что Сэмэй приходил к нему с требованием отказаться от Рицки.

И встретиться надо не после, а вместо уроков. Уроки завтра не высидеть.
У меня просто не хватит сил держать такое в себе. Хорошо хоть Сэмэй не решился все-таки сделать меня счастливым насильно. А почему, кстати? Передумал?
Наверное, решил, что я все равно никуда не денусь.

Надо разжать пальцы и выпустить скальпель.
Надо проветрить комнату.
Надо выбросить куда-нибудь забытый свитер.
Хорошо бы заплакать. Но почему-то не выходит.

Рицка падает в постель и долго лежит, глядя в потолок. В голове нет ни одной мысли.
Он засыпает под утро, так и не поменяв положения, только скальпель уже на тумбочке, а не в руке.
Заплакать ему так и не удается.

*

*
Если Нацуо и удивлен звонком, то не сильно – в голосе рыжего Зеро слышится лишь веселое недоумение:
- Рицка? Привет! Случилось чего?
Рицка крепче сжимает трубку. Хорошо, конечно, что Нули всегда переходят прямо к делу, но когда совсем уж в лоб… Он несколько секунд молчит, собираясь с мыслями, потом спрашивает:
- С вами сегодня встретиться можно?
Вот теперь Нацуо удивляется открыто:
- Увидеться? Мм… конечно, только Йоджи до самого вечера не будет, у него дела в городе. Со мной тебя встреча устроит?
Нацуо – Боец, думает Рицка торопливо. Наверное, устроит.
- Да, - говорит он и напряженно ждет ответа. – Ты когда сможешь?
- От «через полчаса» до хоть когда, - судя по голосу, Нацуо зевает. – Любопытно же, что заставило Нелюбимого мне позвонить!

Рицка хмыкает. Логичнее было бы, если бы Нацуо спросил, где он достал номер телефона, но его это, похоже, не заботит. Нулей вообще обеспокоить трудно. Нацуо больше интересует причина звонка.
Номер Рицка узнал через Аи – оказалось, у нее есть номера уймы Бойцов, даже тех, с кем ей не приходилось тренироваться. Может быть, и номер Соби есть, но Рицка не стал уточнять.
- Тогда давай через полтора часа у реки, возле вышки, помнишь, где мы познакомились? – говорит он.

До сих пор помню обстоятельства знакомства. А Соби, который считает себя старшим, кажется, забыл, как я его там нашел. Хотя нет, я знаю, что помнит. Он же говорил как-то, что в тот вечер я его спас, когда прибежал. Но все равно, верить, что он стал осторожней – то же самое, что думать, будто желание, написанное на купленной у храма бумажке, сбудется.

- Ладно, - Нацуо, кажется, потягивается, - это, стало быть, будет половина первого. Успею досмотреть последний сон. И тебе доброго утра, Рицка! Увидимся!
- Увидимся, - откликается Рицка растерянно, нажимая отбой. Время одиннадцать утра, он как-то не сообразил, что Нацуо может отсыпаться за неделю – сегодня же воскресенье. Да еще Йоджи ушел куда-то, спи не хочу. Но Зеро вроде не обиделся, значит, ничего страшного не произошло.
Ладно, половина первого – это удобно. В четыре у него с Соби встреча, как Нацуо выражается, «в городе»… Забавно, где еще – не в рисовом поле ведь.
Стоп. А может быть, что Нули сейчас в Горе? Они ни разу не говорили о том, где живут. А Рицку это никогда не интересовало: не у Соби – и хорошо. Может быть, Зеро вернулись в школу? Все-таки там их дом. Но тогда Нацуо не доберется вовремя… Или нет, он же может в крайнем случае телепортироваться. Это умение как предмет преподают, наверное. Успеет.
Рицка собирается, краем уха прислушиваясь к звукам проснувшейся улицы за окном: вот проехала какая-то тяжелая машина, – грузовик, наверное, или фура дальнобойщиков – окраина все-таки. Вот с парковки, гудя друг на друга, выбираются автомобили…
А этот звук уже не снаружи, а в доме. На кухне с тонким звоном падает что-то стеклянное, раз, другой, а потом раздается высокий женский крик:
- Ри-и-ицка!!
Мама.
Он лихорадочно проверяет, все ли взял: ключи от дома, мобильник, плеер, кошелек – на всякий случай, вдруг они с Соби зайдут перекусить. Хотя Соби никогда не дает ему расплачиваться, но все-таки то, что деньги с собой есть, подбадривает. Кажется, все взял. Осталось самое интересное: спуститься вниз, обуться и накинуть пальто.
Рицка не знает, почему мама с утра в плохом настроении. Он слышал, как она напевала, пока готовила завтрак, а потом швырнула что-то на пол. Похоже, табуретку. Рицка ждал, что она поднимется и начнет стучать в его комнату, но этого не произошло. И постепенно стало тихо. А с тишиной сразу сделалось неуютно, и Рицка торопливо решил, что раз он так и так собирался на неделе просить Нулей о встрече, то почему не попробовать договориться на сегодня?
Осталось проскользнуть мимо мамы.

Ему почти удается уйти незамеченным. Он даже успевает обуться и завязать шнурки, и только после этого выскакивает за дверь.
Пальто он набрасывает уже за углом дома. Застегивается на все пуговицы, отворачиваясь от холодного, с крупкой, северного ветра. Надевает шапку, устраивает в уши капельки-наушники. Потом закрывает глаза и начинает зализывать расцарапанное до крови запястье.
Мама пыталась не выпустить его. И все равно не узнавала.

Я не хочу звонить врачам. Не хочу им ничего рассказывать. Потому что вдруг тогда они заберут маму? Ей лучше дома. Гораздо лучше, чем было бы в больнице!

Кацуко-сан однажды завела с Рицкой разговор о таком варианте, но он сразу отказался.

Царапины чуть пощипывает от слюны, и Рицка удовлетворенно кивает. Значит, ранки дезинфицируются. А вот глаза у него в таких ситуациях давно уже не щиплет. Кажется, он отучается плакать. Вообще.
Он критически осматривает кисть руки: глубокие красные полосы тянутся от запястья по тыльной стороне ладони к кончикам пальцев. Соби заметит обязательно. Им ведь в любом случае вместе обедать – дома Рицка сегодня не решился выйти позавтракать, а значит, к четырем будет дико голоден. И перчатки в кафе точно придется снять.
Опять начнутся уговоры «перебирайся ко мне». Как будто это так просто!
Хотя нет, Соби, скорее всего, ничего предлагать не будет: понял поди уже, что бесполезно. Значит, только посмотрит непроницаемым взглядом и украдкой вздохнет. Интересно, он действительно считает, что Рицка по его лицу ничего не видит?

Мне жалко тебя расстраивать, правда. Но я не могу переехать.

Рицка глубоко вздыхает, потом плотно сжимает губы и поворачивается лицом к ветру. Автобусная остановка от дома как раз к северу, придется пройти квартал, почти зажмурившись. А у реки ветер будет сильнее, да еще и сырым. Как в такую погоду общаться на улице? Даже если Нацуо равнодушен к холоду, ветер со снегом Зеро не любят – после того первого столкновения с Соби, когда они знакомились.

О чем я думал, когда с Нацуо договаривался? Чтоб из дому сбежать? Ведь по делу же поговорить надо! Это важно!

Рицка досадливо вздыхает, нашаривает за пазухой плеер и наощупь включает. Поправляет один из наушников – и решительным шагом идет к остановке. Если у реки будет холодно, значит, кафе просто окажется в планах раньше четырех часов, вот и все. Они с Нацуо пообщаются, а потом можно будет набрать Соби и сказать, куда подъезжать.
Под «Unforgiven» «Металлики» мысли переходят с Сэмэя на Соби, с Соби на самого себя, с себя снова на Сэмэя и Семь Лун. Как все-таки несправедливо то, что происходит!
Рицка усмехается краем рта. Соби не любит, когда у него становится такое выражение лица. А оно в последнее время появляется все чаще.

К радости Рицки, пока он едет в автобусе, выглядывает солнце. Зимние лучи неуверенно ощупывают заиндевелую землю, и город начинает радужно отблескивать. Рицка зажмуривается и почти улыбается, пока солнечные пальцы гладят его по сомкнутым векам. И чуть не пропускает остановку. Водитель уже объявляет, какая будет следующая, когда он соскакивает с сиденья и торопливо протискивается между сходящимися дверями. Рывком выдергивает пойманную сомкнувшимися резиновыми краями дверей сумку, машинально оглядывает себя: не забыл ли чего в салоне, и пару раз мотает головой. Надо же, чуть не заснул, кажется. С чего бы это? Пригрелся, наверное. Потом он одергивает рукава пальто и торопливо спускается с дороги на пустошь.

Силуэты высоковольтных вышек похожи на архитектурные башни – Токийскую и, кажется, в Париже почти такая же – Эйфелева. Только те стоят на площадях в гордом одиночестве, а эти, связанные между собой длинными проводами, вереницей уходят за горизонт.
Здесь мы дрались с Неспящими, и бетонные опоры лизал огонь. Здесь Соби в одиночку сражался с девчонками-Зеро, и когда я нашел его, пожухлая трава алела в закатном солнце, и казалось, что это море крови.

Откос заканчивается, Рицка отсчитывает четвертую вышку по правую руку и направляется к ней, отгоняя навязчивое воспоминание.

Самое страшное не забывается. Оно лишь отступает в глубину памяти – и возвращается ночными кошмарами, внезапными дежа вю, дикой тревогой при опозданиях Соби. С какой стати тот бывает недоволен, что Рицка беспокоится? Даже если волнение выливается в грубость – потом, когда он понимает, что в очередной раз зря дергался, – это же только внешне! А внутри каждый раз что-то трепыхается, стоит вспомнить ужас того вечера, и губы приходится прикусывать, чтобы не дрожали.

Нацуо уже на месте, стоит, отставив ногу в сторону, и перебирает в смуглых пальцах с обкусанными ногтями деревянные четки. Разглядывает каждую бусину, словно только что нашел как минимум бриллиантовое колье и гадает, сколько за него удастся выручить. Зеро поднимает голову, встречаясь с рицкиным взглядом, лишь когда расстояние между ними сокращается до десятка шагов:
- Привет.
- Привет, - кивает Рицка и останавливается напротив, не зная, что делать дальше. Его волновало, придет ли Нацуо вообще, и с чего начать разговор, как-то не придумалось. Но тот, кажется, не смущен повисшей паузой:
- Пожалуй, беседу о погоде заводить не будем, о последних киноновинках тоже, лучше прямо к делу. У вас с Соби проблемы? Я уже и Йоджи на всякий случай сообщил, что он понадобиться может. Что-то случилось?
- Я в общем сам пока не уверен, - пожимает плечами Рицка, не отводя взгляда от лица Нацуо. Может, переживания яйца выеденного не стоят, но узнать он должен.
- Давай, излагай, - Зеро прислоняется спиной к «ноге» вышки. – Тут лишних ушей нет, я посканировал окрестности. – Он внимательно всматривается в рицкино лицо. Наверное, оно очень уж хмурое. – Что-то серьезное?
- Нацуо… - Рицка встряхивает волосами, потом машинально отводит назад отросшую челку. – Скажи, ты знаешь типа с именем Нисей?

Нацуо подбирается мгновенно, будто земля под ногами дрогнула. Короткий хвост встает дыбом, пушистые уши прижимаются к голове, глаза сощуриваются – точь-в-точь рассерженный лис.
- Знаю, - бросает он коротко. – Лучше чем хотелось бы. А что?
Рицка разглядывает бетонную стену за его плечом, не в силах отвести взгляд от ее шероховатостей. Потом смаргивает и так же пристально смотрит на собеседника:
- Почему «лучше чем хотелось бы»? Что ты о нем знаешь? – Тот хочет покачать головой, но Рицка вскидывает перед собой развернутую ладонь: - Нацуо, пожалуйста. Мне обязательно нужно о нем узнать. Это очень важно.
Боец Зеро хмурится, наматывая на палец длинную красно-рыжую прядь:
- Заметь, я не спрашиваю, зачем тебе это. Надо так надо. – И вздыхает. – Только я слова подбирать не умею, так что считай, что сам напросился. – Он вновь накручивает волосы, теперь уже на другой палец. Рицка нетерпеливо кивает:
- Напросился, естественно. Договорились. Что мне из тебя, клещами тянуть, что ли?!
- Да нет, зачем, - в голос Нацуо возвращаются насмешливые нотки, но веселее он не становится. Кажется, он усмехается себе, а не Рицке. – Его зовут Акаме Нисей. Он Боец твоего брата, Возлюбленного, причем говорят, что от рождения. То есть у него Имя проступает само, как положено. На нем как на Соби ножиком орудовать не пришлось… Извини, рассказываю как умею! – добавляет он чуть виновато, потому что Рицка ощутимо напрягается. Но кивает, и Зеро продолжает, чуть подумав: – Это все сплетни наших, в Семи Лунах, но вроде правдивые. Сэмэй нарушил закон, какой – не знаю, не спрашивай, и его должны были убрать. Он узнал, пришил того, кто за ним явился, и смылся. Надолго. Ну, в школе быстро поняли, что сгоревший труп был не его – сделали там какие-то свои анализы… Зубы сверили, что ли… Короче, все ждали, когда Возлюбленный прорежется, готовились, боялись спугнуть. Решили, что теперь живой нужнее, наверное. Вот честно, Рицка, я бы на его месте из страны пытался удрать, а Сэмэй действительно объявился. Узнал откуда-то, что у него Боец с Именем появился, нашел на курсе Нисея – и они свалили уже вместе. У Нисея тогда еще Имя по-настоящему не проступило, наверное, Сэмэй рассчитывал его потренировать. А зачем он нужен и зачем ему Семь Лун – я не знаю. Только после того, что он в школе устроил, ему уж точно лучше в третий раз не возникать.

*
Быстрее, быстрее, быстрее. Обледеневшие тротуары, голые деревья на газонах, темные окна домов, пустынность кварталов – по времени люди сейчас кто работает, кто учится. Беги, только беги, твердит себе Рицка, глотая ртом холодный воздух и уже не пытаясь выровнять дыхание. Надо успеть – потому что там сейчас двое атакуют одного. Остановиться и взглянуть, сколько времени прошло с того момента, как он выскочил из школы, кое-как застегнув пальто, Рицка не решается. Потеряются драгоценные секунды, а если выяснится, что он бежит уже дольше, скажем, десяти минут, ноги сразу отяжелеют.
Парк.
Еще один квартал.
Уже недолго. Уже немного осталось.
Дорога.
Огромная, шести или восьмиполосная, и ни намека на пешеходный переход. Естественно, зачем он здесь – окраинная трасса, одна из объездных вдоль Токио. Гудящие машины, из кабин которых Рицка, стоящий на обочине и ждущий момента, чтобы проскочить, наверное, кажется букашкой. Ни одна не остановится, чтобы пропустить, никто даже скорость не сбавит. Рицка отчаянно сжимает кулаки: «Да пошло оно все! Держись, Соби!» - и бросается в секундный зазор между автобусом и невесть откуда взявшимся мотоциклом. Его почти сбивает с ног порывом воздуха, ударившим в спину. Даже сквозь рев мотора слышно, как мотоциклист матерится, но Рицка не вслушивается: впереди следующая полоса, и там одна за другой мчатся на выезд из города обтекаемые легковушки. Между этими не проскочишь. Самое время испугаться, что сейчас его разотрет по асфальту десятками колес, но Рицка не чувствует страха за себя. Только за Соби, который может так и не дождаться помощи.
Он застывает посреди трассы, вдыхая бензинный выхлоп, и выбирает, между какими машинами все-таки попробовать прорваться дальше. Сзади нескончаемо, как поезд, идет тяжелый грузовой транспорт, из-под колес фур, забрызгивая Рицку по пояс, летит жидкая грязь. Ярко-синяя «Хонда», затормозившая на скоростной полосе, сначала даже не фиксируется сознанием. Рицка секунду бессмысленно смотрит на нее, отмечая, как за остановившейся машиной моментально образуется гудящая пробка, и не двигается. В двери «Хонды» опускается стекло, и коротко стриженная девчонка с плагами в ушах и пирсингом в нижней губе орет, перекрывая сигналы клаксонов:
- Двигай короче, придурок! Короче!!
Рицка кивает ей, будто внезапно проснувшись, и кидается мимо машины. Еще полоса – он прыгает вперед, и оглушительно ревущий грузовик проносится за спиной.
А еще через несколько секунд дорога остается позади. Его все-таки пропустили: чуть сбавили скорость, чуть вильнули в сторону два джипа и фургон с прицепом. Рицка оглядывается назад, чтоб махнуть девушке рукой – но «Хонды» уже нет, да и образовавшегося затора тоже. Машины, как и прежде, идут сплошным потоком, над которым только перелетать…
А я перебежал.
Ноги резко становятся ватными, запоздалый страх подкатывает к горлу.
После бояться буду. Когда Соби найду, когда с этими… разберемся. Ну же, Рицка. Беги.

Кроссовки глухо, без эха, стучат по асфальту, каждый шаг отдается в висках, отступившая, но не ушедшая головная боль отзывается на каждом стуке. Вперед.
Наконец-то – автопарковка и транспортный терминал. Рицка сдергивает с мокрой шеи колющий шарф и задыхаясь озирается по сторонам:
- Соби!
Никого. Тишина. Пустота.
- Со-оби!..

Рицка лихорадочно осматривается. Он несся как сумасшедший, но времени, конечно, все равно ушло слишком много. По часам, на которые он, стиснув зубы, бросает взгляд – двадцать девять минут. Неужели опоздал?
Мысль о самом страшном старательно отбрасывается прочь.
- Соби! Соби!
Все как в тот раз, с Зеро, некстати приходит на ум.
Нет. Не позволю. Не допущу.
А что я сделать-то могу?!

- Сэмэй! – выкрикивает Рицка во внезапном вдохновении. – Сэмэй, я знаю, ты слышишь! – от надсадного крика на ресницах выступают холодные слезы. - Ты трус! Трус, ясно?! Показаться слабо! Я всем расскажу, что ты трус!

Конечно, там еще Нисей, но к черту его. Мидори говорил когда-то, что разговаривать должны Жертвы.
Рицка наклоняется, упирается ладонями в колени, пытаясь унять дрожь и сердцебиение. А если не сработало?

И ведь наверняка до них рукой подать! До Соби… Или крика в Системе не слышно? Это же возможно. Особенно если Система нисеевская. Кстати, можно проверить.

Рицка выдергивает из кармана телефон, непослушными пальцами отщелкивает крышку. Экран не светлеет, словно мобильник выключен. Да, точно: нисеевская.
А я пробиться не могу.
- Гады, - выдыхает Рицка сорванным голосом. – Гады…

Все равно отсюда нельзя уходить. Место – то самое, стопроцентно. И значит, из Системы они выйдут здесь же. Лишь бы Соби был жив, - у Рицки вырывается короткий сухой всхлип, - лишь бы дышал. Откачаю. А потом…

Нет, не «потом»! Я хочу – я должен быть там сейчас!!

…Звук и цвет пропадают так неожиданно, словно кто-то повернул рубильник. Мир вздрагивает, Рицка, не удержав равновесие, падает на четвереньки, уши прошивает тонким высоким звоном.

Когда звон исчезает, под ногами возникают плитки уходящего в никуда ровного мозаичного пола, а в поле зрения появляется рука, предлагающая помощь. Рицка опирается на нее – и встает, встречаясь с Соби взглядом. Пальцы у того ледяные, вокруг одной ноздри – корочка засохшей крови. И он не улыбается – что само по себе пугает. Обычно Соби улыбается, что бы ни случилось, подбадривая Рицку, и это всегда ужасно раздражает. А теперь серьезен – и от этого становится страшно.
Рицка сжимает ладонь Бойца, украдкой гладит его по запястью. Обычно никогда так не делает, но сейчас надо. Он чувствует. Пальцы Соби чуть заметно вздрагивают в ответ и переплетаются с рицкиными:
- Все в порядке, ты успел. Не волнуйся.

Их всегда только двое перед началом любого поединка. Соби умеет отрешаться от присутствия противников, отгораживаться от него сам и отгораживать Рицку. Как будто предстоящее вполне может подождать, пока он не отведет взгляд от лица своей Жертвы.
В такие мгновения Рицке хочется, чтобы никакой дуэли не было, а Соби вел себя столь же решительно и дальше. Не останавливаясь. Это стыдные, тайные мысли, от них взгляд делается глубоким и чуточку виноватым, им не время предаваться перед боем… Но их никуда не денешь, потому что после боя Соби всегда становится послушно-отстраненным и невозмутимо-вежливым. Другим.

Но на этот раз у нас не рядовой поединок.

Рицка крепче сжимает пальцы, заглядывает Соби в глаза:
- Я опоздал. Тебе очень плохо?

Судя по темным кругам вокруг глаз и бледности, очень. Но Соби качает головой:
- Нет. Главное, что ты здесь.

Весь диалог занимает секунды четыре, но договорить не удается: Рицка слышит знакомый насмешливый голос.
- Закончили? Сколько вас еще ждать?

Он внимательно вглядывается в Соби, потом, не размыкая ладоней, поворачивается к противникам и оглядывает их - каждого, с головы до ног. Соби говорил, взгляд у него бывает колючим и очень неприятным.
Хоть бы так казалось не только ему. Выдох.

- Я ждал дольше, - говорит Рицка, выступая на полшага вперед. Он обращается к Сэмэю, принципиально не замечая Нисея, хотя реплику подал Акаме. – Пока вы собирались, можно было кругосветное путешествие совершить! А теперь две минуты потерпеть не можете?
Сэмэй усмехается и кивает – если это возможно, одобрительно, - но ничего не говорит. А Нисей оскорбительным жестом вытягивает вперед руку:
- Вот этого не видал, Нелюбимый?
Его Имя, «Возлюбленный», тянется от ногтя поднятого среднего пальца до манжеты свитера на запястье, отливая тусклым серебром. Проигнорировать нельзя – и Рицка передергивает плечами:
- Знаешь, если бы у меня Имя выступило на таком месте, я бы показывать всем подряд не рискнул.
Нисей оскаливает в улыбке хищные белые зубы:
- Постеснялся бы, что ли?
- Остерегся, - парирует Рицка. – Вдруг кто не поймет, что именно ты показываешь. Так и без пальца остаться можно.

Сзади тихо фыркает Соби. Рицка дергает кошачьим ухом: не отвлекай.
Соби никогда не пытается раззадорить противника, чтобы лишить его выдержки. Он для этого слишком… благороден, что ли. А Рицка увидел однажды в кино и решил, что пригодится. Только вот вызовов долго не было, опробовать не удавалось.

Хорошо, что Соби сейчас не вмешивается. Лишь бы Сэмэй не понял, что я это нарочно. А то еще отзовет Бойца, и ничего не получится. Нисею мои слова явно действуют на нервы. А учитывая, что Систему запускал он… Мне ох как надо его разозлить, чтобы ее дестабилизировать. Хотя бы попытаться.

- Умница, читать умеешь, - по-прежнему улыбается Нисей, - а больше никакого значения и не разумеешь? Хочешь, объясню, целочка?
Соби бесшумно выдыхает и делает движение вперед, но Рицка еще раз предупреждающе сжимает пальцы, и Боец остается на месте. Рицка фыркает и по-сэмэевски щурится:
- Может, это ты не все «разумеешь»? Кто здесь еще целочка?

Срабатывает даже лучше, чем я думал: вздрагивает не Нисей, а Сэмэй. Его глаза становятся почти черными, он подается вперед, как только что Соби:
- Что ты сказал? Повтори!

Вот черт. Ну как же мерзко все-таки!

- А тебе какая разница? – Рицка невольно повышает голос. – С тобой я все равно бы не стал!
- Посмотрим, - обещает Сэмэй мрачно. Кажется, он купился: голос вибрирует от сдерживаемой ярости. Рицка хмыкает и старательно сохраняет равнодушное выражение лица.

Ох, не хотелось бы мне на это смотреть… Будем надеяться, что и не придется. Черт. Система съедает силы, а мы все еще треплемся. И ноги подгибаются от усталости. Хорошо хоть дыхание наконец выровнялось. В Систему меня все же впустили – значит, пора уже что-то делать… Или я сам прорвался? Тогда тем более!

- Мы до вечера так стоять будем? – сморщив нос, обращается Рицка к Нисею. – Что-то вы как без меня, так атаковать, а как я появился, так в кусты!
- Не наглей, детка, – Акаме мгновенно складывает пальцы щепотью, видимо, для заклинания, но произнести ничего не успевает: Сэмэй бьет его локтем в ребра. Наверное, чувствительно, потому что Нисей сгибается, прижимая руку к солнечному сплетению. А Соби уже стоит, вытянув перед собой ладонь в отвращающем жесте – и Рицка снова не успел заметить, как оказался за его спиной.
- Только в поединке! – кричит Сэмэй на своего Бойца. – Агацуму лупи, нехрен на Жертву наезжать!
- Да какая он Жертва, у него даже Имя другое! – защищается Нисей, но смотрит на старшего Аояги с некоторой опаской. – Он нас в трусости обвинил!
- А ты и повелся!

М-да, Сэмэй себя все равно контролирует. Ну хоть Нисея разозлил. Хотя его Системе от этого, похоже, никакого вреда… Ладно, чего больше ждать!

- Давай, Соби, - горячо шепчет Рицка, - сейчас!
Тот кивает и встряхивает головой, отбрасывая за спину длинные волосы:
- Активация Системы! К бою.

Тьма. Тишина. Не больно. Не больно - и поэтому страшно открыть глаза или шевельнуться. Если разрывающий мышцы приступ вернется, Рицка не уверен, что сможет выдержать его еще раз.
Ровное дыхание где-то совсем близко. Чьи-то пальцы невесомо проводят по виску, по скуле, отодвигая с лица прядь волос. От пальцев пахнет табаком. Рицка глубоко вздыхает:
- Соби.
И слышит в ответ негромкое:
- Я здесь.
Медленно, осторожно открыть глаза. Не больно. Значит, миновало. Можно жить дальше.
Соби смотрит с тщательно спрятанной тревогой, между бровями залегла тонкая складка. Он по-прежнему неважно выглядит, но уже гораздо лучше, чем в Системе. Рицка делает усилие, чтобы сесть, с трудом приподнимается на локтях и только тогда понимает, что лежит в постели. Дома у Соби. За окном, похоже, если не ночь, то глубокий вечер. Да-а... что скажет мама, лучше даже не думать. А что он, собственно, здесь делает?

Кажется, мы в очередной раз влипли в историю. Был бой. Ага, точно. И, видимо, в конце я потерял сознание, - Рицка прикусывает губу и вновь откидывается на высоко взбитую подушку. Соби тут же накрывает его ладонь своей.
Тело плохо слушается, храня воспоминания о перенесенной муке. Наверное, какое-то неизвестное заклинание, которое Соби не смог отразить. Еще Рицка ясно помнит лица противников... и это почти всё.
- Ч-черт... - шепчет он, мотнув головой на вопросительный взгляд, и добавляет громче: - Ну и?
- Что, Рицка? - мягко переспрашивает Соби, слегка вздохнув.
- Чем кончилось?

Вопрос дурацкий, но другого в голову не приходит. Когда звездчатые сюрикены прогрызли дырки в защите, они превратились в оковы. После этого память слепнет и глохнет, словно голову замотали толстым слоем черной ваты. Но Соби-то продолжал сражаться...

- Чем все кончилось? - повторяет Рицка настойчиво, потеребив Бойца за руку. Получается слабо: пальцы дрожат. Но Соби и не сопротивляется.
- Мы справились, Рицка. - Вот только глаза отводит. - Можно больше не опасаться появления твоего брата.
- Справились? - голос слегка хрипит, наверное, сорвал, и Соби вдруг чуть заметно переводит плечами. Почему? - Справились... - повторяет Рицка медленно, искоса наблюдая, как у замершего Бойца вздрагивают ресницы.

Это что-то новое. И не объяснит ведь, в чем дело. Ладно, потом разберусь.

- Расскажи, как это было, - надо бы потребовать, но сил нет. Получается просьба.
Соби поправляет ему подушку и не торопится отвечать.
- Ну же? – вновь спрашивает Рицка, не дождавшись.
- Мы победили, твой брат сейчас в Семи Лунах,- откликается Соби негромко. - Думаю, это наилучший вариант: так он безопасен и для тебя, и для самого себя.
- Как будто для тебя он никакой угрозы не представлял, - фыркает Рицка и, внезапно встревожившись, снова тянет Соби за руку: - Кстати, ты как себя чувствуешь?
- Нормально, - кивает Соби, гладя его запястье, - уже восстановился. Ты пострадал куда серьезнее. Прости, это моя вина. - Его застывшее лицо неподвижно, только морщинка на лбу становится глубже, и Рицка, вздохнув, проводит по ней указательным пальцем:
- Забудь. Нисею сейчас наверняка хуже, чем мне.

Хочется позлорадствовать, но негодования уже нет. Будто выкипело. Осталась только огромная усталость, давящая на плечи и жгущая изнутри глаза. Выспаться бы как следует... Он с силой зажмуривается, промаргивается на свет лампы и не сразу понимает, что не услышал ответа.

- Кхм, - нетерпеливо замечает Рицка, заставляя Бойца поднять голову. - Ты долго в молчанку будешь играть, Соби? Почему я не помню ничего? Чем для них бой кончился?
- Хорошо, Рицка. - Тот, видимо, принимает какое-то решение, потому что голос делается совершенно спокойным. - С какого момента мне рассказывать?
- С оков, - откликается Рицка немедленно. Соби напряжен, как струна, разве что не вибрирует - непринужденность его позы обманула бы год назад, но не теперь. И это заставляет все-таки сесть на постели, подтянув к груди колени.
- После оков тебя... выключили из ситуации, - сообщает Соби ровно, глядя куда-то в стену поверх рицкиной головы. - Ты не мог отдавать приказы. Так могло бы случиться, если бы ты, к примеру, внезапно заснул. Думаю, Возлюбленные преследовали цель оставить меня без Жертвы — Сэмэю отлично известно, что я могу сражаться либо изначально в авторежиме, либо в паре.
- А говорил, что тебя не атакуют в одиночку, - некстати вспоминается давний спор. - Еще как атаковали...
- Этот случай особенный, - Соби качает головой, не отводя взгляда от стены. - Думаю, у них с самого начала был предусмотрен вариант и без тебя, и с твоим присутствием. Они отработали оба, но все-таки просчитались.
- Ты мне скажешь или нет, чем кончилось?! - Рицка возмущенно ударяет кулаком по постели. - Сэмэй в Семи Лунах, ладно. А Нисей? Он что, сбежать успел?

- Нисей убит.
Голос у Соби такой, будто речь идет о погоде. Рицка на секунду застывает с приоткрытым ртом, потом медленно выдыхает и утыкается лбом в колени.

Ну, тогда понятно, почему Соби отмалчивался. Он же знает, что я не даю добивать... И что? Вот, пожалуйста: стоило мне отключиться, и он так и поступил!

- Это случилось во время последней атаки, - пробивается в сумятицу мыслей голос Соби. - Я не ставил целью смерть - ни его, ни, - Соби чуть заметно заминается, - его Жертвы. - Мне нужно было спасти тебя.

Что же было? Меня «выключили из ситуации»... Так.
Боль, я помню боль. Но она была как будто в самом конце. А до нее - что, не происходило ничего серьезного?
Но как же тогда - «спасти меня»?
Ничего не понимаю.

Рицка хмурится так, что морщится все лицо, а Соби, поняв, что он не заговорит, продолжает:
- Рицка, смерть Нисея случайна. Но если бы мне предложили выбор: она или вред, причиняемый тебе, я не раздумывая выбрал бы первое. Ты можешь... высказать все, что думаешь по этому поводу.

На подобную искренность трудно вообще подобрать слова, не то что возразить.

Так бы прямо и сказал, что убьет за меня. Да, практически, он это и сказал. А я сомневался, почему он меня выбрал... Боялся, что он не выстоит...

К щекам горячей волной приливает краска. Рицка переплетает пальцы, впиваясь ногтями в ладони:
- Соби... как думаешь, я сам - вспомню?
Соби внимательно смотрит ему в переносицу, словно пытаясь разглядеть «третий глаз»:
- Не знаю. Возможно, это защитная реакция психики...
- Хватит уже с меня такой реакции! - кажется, он сейчас расплачется. Нет, только без сырости! - У меня что, типа аллергии? Как что серьезное, память вырубается? Не хочу так жить!

Я и так помню только три последних года. Но уж в них чего-то не знать - просто несправедливо!

Рицка сглатывает и глядит на Бойца требовательным взглядом из-под слипшихся стрелок ресниц:
- Расскажи про все атаки. И про все ответные. И итог в подробностях. Ладно?

Соби долго смотрит на него, словно ждет еще какой-то фразы, потом кивает:
- Хорошо. Я тебе расскажу.

*

Бабочка на дисплее телефона то расплывается, то снова становится четкой. Если смотреть на нее, изображение резкое, а если мимо, на сжимающие телефон пальцы - почти двойное. Рицка разглядывает рисунок уже второй урок подряд. Шинономе-сэнсэй делает вид, что ничего не замечает: Соби подошел к ней утром и, видимо, попросил не тормошить. Запретить ему Рицка не успел, а повторять, что именно сказал, Соби отказался - и уперся. Ну и ладно. Вообще, так лучше, потому что мысли вертятся где угодно, только не в классе.

Сегодня Рицка пришел в школу прямо от Соби. В кои-то веки позавтракал спокойно, не давясь. Рассудил, что домой еще успеется: мама наверняка будет сердиться на вчерашнее отсутствие, поэтому лучше столкнуться с ее настроением после уроков. Неизвестно, насколько она разойдется... Да и сумка с учебниками вчера осталась в классе, Юйко забрала ее домой вместе со своим портфелем, а утром принесла.
От Юйко в телефоне было пять пропущенных вызовов, последний - в десять вечера. Потом она отчаялась и позвонила Соби. Все-таки она настоящий товарищ. Не у мамы ведь искать стала...

Воспоминания возвращаются все утро, обрывочные, яркие, короткие. Путаются между собой, перемешиваются, как паззлы. Что-то он помнит отчетливо. Что-то, затертое и ушедшее в подсознание, кажется произошедшим с кем-то другим.

Девушка из «Хонды» - красно-черная куртка с шипами, длинные черные ногти... «Двигай быстрее!». Помню.

Мотоциклист, в миллиметре за спиной объезжающий его, выскочившего на встречную полосу - шлем с тонированным стеклом, длинные летящие по ветру волосы, не окрик - рычание.
Помню.

Транспортный терминал, громадные грузовики и ни человека вокруг, даже охранников не видно. А где-то совсем близко в запущенной Системе, которую не увидишь со стороны, Соби в одиночку стоит против двух противников. Не хватает дыхания, дрожат руки, мобильник не включается - теперь ясно, чьих это рук дело.

...Наверное, раньше, когда в телефоне помехи были, Нисей мастерство оттачивал. И вокруг дома ошивался, кстати. Соби же успел позвонить до загрузки Системы, поэтому звонок прошел...
Помню.

Соби сказал, Возлюбленные запускали поле с расчетом, что Рицка все же не попадет внутрь. И никакого разрешения пройти ему не давали, прорваться удалось на чистой воле. Получилось, как в том сне - когда он крикнул, чтобы никто не смел называть его «Нелюбимым», и морок оборвался.
Система дрогнула, добавил Соби, но поскольку стен у нее нет, только силовые, а они при подобном давлении пропускают, устояла.
Помню.

А вот что было, когда на мне сомкнулись цепи? Да, Соби рассказал об атаках. Что я «будто заснул», когда бой был на середине, но все равно не упал, и это его поддержало. Дало силы сражаться наполовину на автомате, наполовину - зная, что я здесь... Но чего-то не хватает. Слишком складно все выходит. И та боль - откуда она взялась, если я не сильно пострадал от заклинания?
Не помню.

Рицке хочется зарычать от бессилия. Накануне он вытребовал у Соби подробный рассказ о ходе поединка, детально разобрался в каждой атаке, но попытки оживить память ни к чему не привели. Он старался вспомнить, наверное, даже отчаяннее, чем тогда, три с половиной года назад. Всё было тщетно; в конце концов он заснул -уже глубокой ночью, сжимая ладонями виски и уткнувшись лицом в подушку. А Соби тихо лежал на краю постели, даже дыхания слышно не было... Он-то все помнит! И умалчивает! Какого черта?

Воспоминания начали возвращаться - цветными вспышками в мозгу - когда Рицка проснулся и побрел чистить зубы. Он дергался, давился завтраком и нетерпеливо ждал, что мелькнет перед глазами в следующий раз. Ворошил в памяти прошлые сутки, надеясь, что восстановит цепочку событий хоть приблизительно, но не получалось. Память не подчинялась - она рассудка вообще не слушается!..
На первом уроке он отправил Соби смс и ждал уведомления о доставке, расфокусированным взглядом глядя мимо зажатого в руке телефона - и вдруг будто снова оказался в Системе, а вокруг роилась черная пурга ночниц. Наверное, вид бабочки на дисплее вызвал ассоциацию.
Рицка вздрогнул так, что Яёй спросил, в чем дело. Что тут было ответить? Только «ни в чем». Он и ответил.
Яёй обиделся.

Рицка вздыхает и закрывает мобильник. Соби сказал, что бой быстро кончился. Цепи исчезли, но Рицке было плохо, поэтому он забрал Жертву к себе. Сегодня предложил вместе сходить к маме, поговорить о его вчерашнем отсутствии. Рицка отказался, хотя под ложечкой похолодело. Как поведет себя мама, догадаться нетрудно. А вот как от нее отбиться, чтоб без потерь, это вопрос.

Еще Рицка вчера упомянул о том, что видел маршрут, по которому надо было к месту поединка добираться.
Соби удивился, но не сильно. Сказал, что когда Рицка его зовет, у него тоже появляется перед глазами место, где нужно оказаться. Еще добавил, что сложившаяся боевая пара вообще часто друг у друга «картинки ловит», и глазами улыбнулся.
Наверное, стресс сказался - количество в качество перешло, буркнул в ответ Рицка. А то уж думал, что совсем по части мыслеречи безнадежен.
Это не мыслеречь, поправил Соби. Передача образов тоньше и сложнее, чем Зов. И видно было, что он обрадовался.
Нет чтобы рассказать по такому случаю, как всё было!

Юйко осторожно касается его руки:
- Запиши домашнее задание, - шепчет она, показывая глазами на доску. Рицка кивает и автоматически переписывает иероглифы, которые каллиграфическим почерком вывела Шинономе-сэнсэй.
Юйко ни о чем не спросила, просто передала ему утром сумку да покосилась встревоженно - и все. Может быть, поэтому после уроков Рицка окликает ее, пока она собирает в портфель тетради и учебники:
- Юйко, ты погулять не хочешь?
Она слегка удивленно смотрит на него, пару раз мигает и пожимает плечами:
- С удовольствием, Рицка-кун. Тебя Соби-сан сегодня не встречает?
- Он учится, - Рицка старается, чтобы это прозвучало как можно равнодушнее. Соби сказал, что пойдет на занятия, как обычно, и если что-то случится, сразу позвонит.

А ведь случится. Обязательно случится - вчерашний бой впервые окончился смертью. Что скажут в Семи Лунах? Могут ли что-нибудь сделать?
Соби говорил, что подобные случаи бывали и раньше - Гора занимается такими смертями сама, а учащимся вроде бы ничего не бывает, но кто знает... Соби по-прежнему рассказывает далеко не всё.

- Рицка? - Юйко заглядывает ему в лицо. Они теперь одного роста, ей не приходится для этого наклоняться, и изображать безразличие стало куда сложнее. А она и раньше видела по нему слишком много. - Рицка-кун, - поправляется Юйко, - может, лучше пойдем ко мне? Пообедаем, а то у меня сегодня на кафе денег нет, а на улице холодно... А?
- А Яёй? - хмуро спрашивает Рицка. Ему не хочется, чтобы тот шел. Будет сидеть и дуться, разобидевшись.
- Не хочешь сейчас с ним общаться, да? - напрямик уточняет Юйко.
Остается только плечами пожать: я этого не говорил, ты сама так решила. Ей хватает.
Юйко отходит к парте Яёя, и о чем-то тихо, но выразительно с ним шепчется. Потом Яёй, ждавший, пока они соберутся идти в раздевалку, соскакивает со стула и уходит - светлые концы волос развеваются от скорого шага.
- Ну вот, - итожит Рицка, вздохнув, - теперь он еще и на тебя обиделся.
- Ну что ты, - Юйко быстро улыбается, - мы вечером созвонимся. Все в порядке!
Рицка все еще не двигается, машинально вертя в пальцах одну из кисточек для каллиграфии. Тогда Юйко решительно берет его за руку:
- Пошли скорее!

Однажды Рицка слышал, как несколько девчонок из их класса, собравшись на перемене, шушукались о Юйко. Болтали, что она «ключный ребенок», поэтому с нее нельзя спрашивать ни «нормального воспитания», ни «нормальной внешности». Кто-то упомянул ее короткую юбку, кто-то — фиолетовую тушь, раздался взрыв смеха, а потом одна из девчонок оглянулась и увидела Рицку. Он стоял, засунув большие пальцы за ремень джинсов, и смотрел на них. Наверное, не очень мирно смотрел, потому что стайка тут же разбежалась - после первого года в этом классе с ним предпочитали не связываться.

Да, Юйко в самом деле «ключный ребенок». Зато это делает ее самостоятельней болтливых одноклассниц. А Рицке самостоятельность нравится. Он и Соби до сих пор пытается приучить к независимости - правда, не по жизни, а только между ними, и не очень успешно... Но все-таки.
Еще Юйко шумная и прямолинейная, но к этому можно привыкнуть. Привыкла же она сама к рицкиной резкости и скрытности!
А что у нее родителей дома допоздна не бывает, это же здорово. Вся квартира в твоем распоряжении, и можно не запираться в комнате, а забраться с ногами на диван, смотреть телевизор, делать уроки, пить чай. И никто не окрикнет, никто не усомнится в том, что ты — действительно ты.

Наверное, это называется дружбой, думает Рицка, шагая рядом с Юйко в направлении светлой многоэтажки. Мы друг к другу притерлись лучше, чем с Яёем. С ним по-прежнему бывает сложновато... хотя Юйко так, может, и не считает.

Покрасневшими от ветра с дождем пальцами Юйко набирает код подъезда, потом вызывает лифт. Откидывает с ярких волос капюшон и кивает Рицке, как о чем-то решенном:
- На обед суп с клецками, мама оставила, нам только погреть, и паэлья. Ты будешь чай или какао?
- Чай. Зелёный.

На часах почти три, Соби заканчивает учиться около шести - впереди уйма времени, а дом Юйко в десяти минутах от школы. Можно велеть, чтобы Соби его встретил, а можно, как планировал, пойти домой и разбираться с мамой в одиночку. Этот момент хочется оттянуть как можно дольше. И в конце концов, пообедать нужно обязательно: вряд ли сегодня удастся нормально поужинать. Что ж, значит, у него есть часа два-три.

Рицка прикрывает глаза и в первый раз за день расслабляет плечи. Лифт, чуть качнувшись, открывается на пятнадцатом этаже.
Он пропускает девочку вперед и молча ждет, пока та нашарит на шее ключ и отопрет единственный мощный замок в железной двери.

- Заходи, разувайся, вешай пальто, сумку сразу неси в гостиную и открывай там форточку, - выдает Юйко на одном дыхании, спинывая с ног короткие сапожки и расстегивая пуховик.
В квартире очень тепло. Март в этом году затяжной, весна наступает-наступает, но никак не войдет в полную силу - на улицу одеваться приходится почти по-зимнему, а в помещениях и метро с ума сходишь от духоты.

- Ага, - кивает Рицка, тоже стаскивая куртку.

Здесь все знакомо. Он бывает у Юйко часто — чаще, наверное, только у Соби. А реже, чем у Яёя, появляется днём лишь у себя. Домой он последний год только ночевать возвращается. Но переехать... нет. Нельзя же совсем бросить маму, даже если она все равно им не дорожит.

Он дотягивается до шпингалета, распахивает форточку и отправляется мыть руки. Юйко что-то бормочет на кухне себе под нос, доставая из холодильника продукты и открывая микроволновку. Писк, сигналящий, что суп согрелся, доносится в ванную даже сквозь шум воды. Рицка оглядывается в поисках полотенца, не находит и просто встряхивает запястьями, а потом промокает их о свой джемпер.

- Иди тоже вымой руки, - говорит он, проходя на кухню, и садится у края стола, потерев рукой лоб. К счастью, можно больше не следить за выражением лица и за интонациями. Фраза звучит мрачно, но Юйко это не пугает. Она послушно кивает и подходит к кухонной раковине:
- Я и тут помою.

Потом проводит кончиками мокрых пальцев по лицу: не умылась, но освежилась - и садится за стол:
- Рицка-кун, ты не ешь? Все остынет!

Сейчас она совсем не такая, как в школе. Не смеется, не дергает бровями и даже кажется старше. Наверное, поэтому Яёй так любит бывать у нее в гостях. Она тише и как-то... ну, домашнее, наверное.
Рицка вылавливает палочками клецки, потом с удовольствием выпивает бульон: мама Юйко не покупает полуфабрикаты, она всегда готовит сама. Поэтому обедать у Хаватари - одно удовольствие, Рицка всегда переживает, как бы не показаться обжорой. Но Юйко на подобные опасения только хихикает.
Паэлья тоже уходит как-то незаметно. После уроков в желудке всегда урчит, но Рицка привык есть в кафе, а домашняя паэлья гораздо, гораздо вкуснее любой покупной - и съедается еще быстрее.
Когда он подбирает с тарелки последнюю мидию, он точно знает, что сможет спокойно обойтись без ужина.

Теперь Юйко начнет выпытывать, как у меня дела и что произошло. Она однажды сказала: ее мама считает, что мужчину надо сперва покормить, а потом расспрашивать.
Ну вот, мы поели. Когда она приступит?

Но Юйко отбрасывает за спину завивающиеся на концах хвостики, в которые увязывает волосы, и говорит:
- Уфф. Наелась. Прямо лопаюсь. Сейчас посуду вымою, и будем делать уроки. Рицка-кун, ты где хочешь сидеть, здесь или в моей комнате?
И тогда Рицка почему-то говорит вместо ответа:
- У меня неприятности.

Юйко не делает большие глаза, не прижимает к груди ладошку и не взвизгивает. Она просто делается очень внимательной и тихонько уточняет, глядя на Рицку:
- Дома?

Он качает головой. То, что может ждать дома - это привычно. И нестрашно.

- Поссорились с Соби-саном? - спрашивает Юйко еще осторожнее.

- Нет. Я... я не могу объяснить.

Получается слегка виновато, но он в самом деле не может. Не имеет права. Это только их с Соби дело, в него нельзя никого втягивать... как и раньше. И про неприятности он говорить не хотел, само вырвалось. Рицка упирается подбородком в переплетенные пальцы и смотрит в окно за спиной Юйко. Ветер бросает в стекло дождевые капли, иссиня-серые тучи, кажется, лежат прямо на домах - крыши прогибают их, как тяжелое одеяло.
Юйко несколько секунд глядит на него, потом опускает ресницы и чуть поднимает брови. Получается очень по-взрослому: грустное удивление и в то же время понимание.
- Рицка-кун... Я не знаю, что сказать. Ты не сердись.
- Я не сержусь, - откликается он со вздохом, но Юйко продолжает:
- Не сердись, если я ошибусь, ладно? Я скажу так, как думаю. Можно?
- Конечно, - Рицка встречается с ней взглядом.

Юйко как-то проговорилась, что у нее в последние полгода нелады в семье. Старшая сестра вернулась после неудачного брака, а ужиться с родителями не смогла. Теперь часто ссорится с отцом, а потом сидит в комнате Юйко и плачет.
Рицка тогда подумал, что по Юйко нипочем не скажешь, насколько ей тяжело. И что при ней, наверное, не было бы стыдно показать свою усталость. Сейчас он понимает, что правда не стыдно.

- Рицка-кун, если у тебя неприятности... Просто перетерпи, ладно? Нана говорит, это самое сложное - но самое верное. Ночь всегда чернеет перед рассветом... Я тоже так считаю, - говорит Юйко почти шепотом, не отводя взгляд.

Рицка вздыхает и прикусывает изнутри щеку, чтоб сохранить лицо спокойным.

Наверное, после вчерашнего дальше правда будет проще... Только сейчас сил нет вообще ни на что. Соби устал тоже, да, но он все равно не такой вымотанный. Говорит, что во мне находит поддержку.
А я в нем не нахожу! И ведь знаю, что нужно, чтоб это изменить. Но он не хочет. Он собирается еще года полтора мариновать нас обоих...
Убедить бы Соби не думать! Чтоб не тормозил у самого края - так, что я потом по полчаса нормально дышать не могу! «Приказываю, Соби, не останавливайся!»

Рицка усмехается, переводя взгляд на столешницу, берет в ладонь палочки и машинально постукивает ими о край пустой тарелки. Потом спохватывается, что Юйко могла неправильно его понять, и поднимает голову:
- Ты права. Просто как-то все... по-дурацки выходит. И я в самом деле не могу рассказать.
- Ничего, - Юйко встает, на секунду касается ладонью его плеча и начинает прибираться.

Хорошо, что она не стала затягивать этот разговор. Не стала вдаваться в подробности...
Кстати о подробностях.
Что-то меня смущает в слове «Приказываю». Не пойму, что конкретно. Если представать, что я, допустим, действительно произношу: «Соби, хватит! Приказываю - ещё!»... То что?
Какая-то ассоциация вертится на краю внутреннего слуха, но разобрать слова не получается. А если попробовать вслух сказать?

- Слушай, я, наверное, правда пойду в комнату, - обращается Рицка к Юйко. Та кивает:
- Ага. Можем перед тем, как делать уроки, новое аниме посмотреть, если хочешь - я вчера купила.
- Конечно, - он почти не слышит обращенных к нему слов. На автомате выходит из кухни, прислоняется плечом к стене и бормочет, стараясь, чтобы получалось как можно выразительнее:
- Соби, хватит, приказываю... Соби, хватит, приказываю... Соби, хватит...

Перестань... Хватит, не надо... Прика-азываю... Прекрати бой...

Лицу внезапно становится холодно, словно окунулся в ледяную воду. Рицка изо всех сил стискивает ладонями виски.

Я что, отдал ему отменяющий приказ?! Велел ему отказаться от поединка?! Я — Жертва! - дал Бойцу невозможную установку, после которой не выигрывают! Как я мог?!
Но ведь было! Это точно мои слова и мой голос, и это вчерашний бой, но когда я сказал такое? И Соби - как он выстоял, когда я это сделал? Я «будто заснул» - возможно, но я что, еще и рехнулся?! Соби... Черт возьми, чего ты не рассказал? С какой стати меня пощадил, если я тебя так подставил?

Рицка стоит, невидяще уставившись в пространство, и судорожно дышит, глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Потом механическим шагом направляется в прихожую, проверяет карманы куртки.
Да, вот они, два ключа от квартиры Соби. На общей связке.
Так... время подходит к четырем часам. Час на дорогу, час подожду.
Я должен узнать у него. Должен.

- Юйко, - говорит Рицка, войдя в кухню, и даже не пытается выглядеть беззаботным, - извини, мне надо уйти.

- Но ты решил, что раз я этого не помню, то и вспоминать незачем, - продолжает Рицка после паузы, запуская руки в волосы около кошачьих ушей и машинально дергая их. - Или я сделал что-то еще. Что-то худшее, да?
- Ты ничего не сделал, - Соби опускает ресницы и слегка вздыхает. - Я же говорил, что ты ни в чем не виноват.
- Это не тот ответ! Почему ты решил мне не рассказывать?
- Я плохо защищал тебя, - повторяет Соби с силой. - И хотел отмолчаться. Прости.
- Да прекрати ты! Я вот плохо командовал, и что теперь? Все равно же мы выиграли, зачем теперь об этом думать! – возражает Рицка сердито.
- Ты замечательно командовал, - возражает Соби без тени сомнения. - И держался до конца. Это я должен был переломить себя раньше. А смог только после того, как тебе стало плохо.
- А я вообще не был уверен, что мы против Сэмэя выстоим! Не то что выиграем!

Вырвалось все-таки. Вот черт... Представляю, как он теперь обидится... и прав будет.

Но Соби не выглядит ни потрясенным, ни оскорбленным:
- Видимо, я тоже, - откликается он негромко. - Но мы выстояли. - Он бережно берет Рицку за локти, заставляя его отнять ладони от висков и перестать сжимать голову, потом заглядывает в лицо. - Теперь ты не будешь больше переживать?
- Вот уточню еще кое-что - и не буду, - обещает Рицка, невольно отвечая на его взгляд дольше, чем собирался. - Почему ты выиграл бой, когда мне стало плохо? А пока я тебе помогал, мы поддавались?

Соби сжимает губы в тонкую линию и задумывается. Потом пожимает плечами, словно возражая самому себе на что-то, и тихо говорит:
- Рицка, ты всегда получаешь от меня ответ на любой вопрос - так или иначе. Ты это знаешь. Тогда почему ты не хочешь просто приказать, чтобы я изложил все без купюр?

Рицка невольно усмехается. Кажется, только минуту назад он думал, что «добровольно» получать от Соби информацию как раз не удается. Оказывается, Соби совсем иного мнения о его способностях.

- А зачем приказывать? - спрашивает он вместо ответа. - Я же не допросчик! Или тебе легче будет, если я прикажу и выбора тебе не оставлю?

Соби низко склоняет голову, переплетает в замок пальцы и не отвечает. Кажется, последняя фраза задела его по больному месту. Но Рицке сейчас тоже больно, и он не может остановиться, может только продолжить, постепенно повышая голос:
- Почему-почему! Потому что мне надо, чтоб мы общались по-человечески! А ты со мной даже просто поговорить не можешь! Сколько тебя знаю, вечно скрытничаешь! Думаешь — «прикажи, Рицка», и все будет просто?! Да не буду, не буду я, слышишь, приказывать тебе вне Системы! Или грузи тогда ее каждый раз! Потому что я человек, и ты тоже не робот какой-нибудь!..

Горло перехватывает, и Рицка осекается. Кажется, так со своим Бойцом он говорит впервые. Да, наверное, впервые, потому что Соби бледнеет и внезапно, поймав его руки, заставляет снова сесть на кровать:
- Рицка, не надо так.
Но Жертва только головой трясет и пытается выдрать запястья из сильных пальцев, ожесточенно сопя.

Поговорили, довольно. Он же хотел уйти, так хотел, пока вдребезги не разругались!.. И почему Соби его не выпустил, зачем сейчас не выпускает!

- Соби! - в голосе звенит злость и обида, - Соби, пусти! Хватит!
- Подожди, Рицка, - Соби упорно удерживает его ладони. Он не причиняет боли, просто не дает встать - а Рицку уже трясет от того, что он все еще здесь, а не на улице, в полпути отсюда.
- Я кому говорю! - Хоть кусайся, честное слово. Потому что все попытки вырваться пропадают впустую. И сил уже почти нет - от напряжения дрожит каждая жилка. - Ну чего тебе надо от меня?!

Соби подбирается, будто в ожидании удара, и произносит ему в кошачье ухо, так, что шерстинки встают дыбом от близкого дыхания:
- Рицка, под действием гипноза ты выглядел таким, каким тебя хотел увидеть Сэмэй. Во второй раз тебе не удалось бы отпугнуть его. Я не мог допустить, чтобы он до тебя добрался; наверное, поэтому мои атаки стали мощнее. Больше наш успех мне объяснить нечем.

Тёплые губы мимолетно дотрагиваются до уха, и Соби отпускает его. Лицо непроницаемо, но глаза он отвести не успевает: Рицка быстрее. Взгляды сцепляются между собой - не сморгнуть, не отвернуться. Зрачки Соби медленно то расширяются, то сужаются в темно-голубой радужке, и Рицка смотрит в них как завороженный, уже не думая уходить. А у Соби вздрагивают ресницы и ярче разгораются пятна на скулах.

Тишина после недавнего крика оглушает, ее, кажется, можно резать ножом. Попытка Рицки откашляться заставляет дернуться их обоих. Потом Рицка облизывает пересохший рот и произносит нерешительно:
- Опять ты - одно слово сказал, десять подумал, да?
- Почему? - Соби поднимает брови.
- Потому что твоя речь была слишком длинной. Наверняка на самом деле все еще сложнее. Скажешь, нет?
Соби чуть слышно фыркает:
- Рицка, когда ты стал таким настойчивым? По-моему, раньше не был.
- С тобой еще не таким станешь, - парирует он мрачно. - Я же легких путей не ищу, приказывать не люблю... И у меня переходный возраст!
Теперь Соби фыркает громче, явно решив пропустить шпильку о приказах мимо ушей:
- И когда этот переходный возраст кончится?
- Не знаю, - Рицка слегка отодвигается и изучает его лицо. - И как я выглядел?
- Когда? - переспрашивает Соби слегка недоуменно.
- Ты сказал, что я выглядел таким, каким меня хотел увидеть Сэмэй. Так вот: каким?
Соби прикрывает глаза и вздыхает:
- Рицка, зачем?
- Затем, что я хочу знать... кое-что.

Внезапное смущение вновь крапивно обжигает щеки. Он только спросив понял, какой задал вопрос. Но отступать поздно: догадку нужно проверить. Сейчас, немедленно проверить, потому что если отложить на потом, Соби может больше не расколоться, уйти в свои отговорки. Пробиваться к нему - все равно что стену головой проламывать.
- Соби?

Тот медленно качает головой:
- Что именно ты хочешь услышать?
- Правду, - почти шепчет Рицка, чувствуя, что даже лбу под челкой становится жарко.
- Разве тебе нужен ответ? - в привычных мягких интонациях Соби появляется жесткость. — Ты же сам знаешь, Рицка.

Он задыхается, как от внезапного удара под ложечку. Растерянно моргает, заставляет себя взглянуть на Соби - и не может. Опускает голову, вскидывает, снова опускает; откровенность, которой он так долго добивался, не дает нормально дышать и путает мысли.

Наверное, я его вывел из себя в конце концов. Потому что я такого тона никогда не слышал. Чтоб Соби - сам - со мной ссорился... При его-то вечном: «Да, Рицка, как хочешь, Рицка»... Мир умом тронулся?

- А ты все равно не скажешь, - бормочет он себе под нос, наверное, желая убедиться, что ссора по инициативе Соби все же возможна. - Еще бы, после того, как я до столького сам дошёл, что б и теперь не подогадываться...
- Не думаю, что ты придешь к неверному выводу, - откликается Соби все тем же сдержанно-отстраненным голосом. - Я знаю, что не должен был допускать промахов. Но мои... ощущения не имеют значения для итога поединка, поэтому я не хочу о них говорить.

- Естественно! - возмущение накатывает поверх смятения, и Рицка, вновь разозлившись, в упор смотрит на
Бойца: - Ты не хочешь даже сказать, что я тебе нравлюсь, хотя твердишь, что любишь! Да ты на меня даже посмотреть толком не можешь, только как сквозь стекло! А тогда смотрел, да?! Жалко, я не помню!

Соби машинально дотрагивается до очечной оправы:
- Сквозь стекло?.. - а потом хмурится. - Рицка, я не понимаю, почему ты сердишься. Ты же выяснил, что хотел.
- Не трожь очки! Не сквозь них! - Рицка нервно хмыкает. - Ты на меня глядишь… Будто я рыба аквариумная: заботиться - заботься, а трогать - ни-ни! Или это ты как в аквариуме? Вечно за стеной. Прозрачной такой. Стеклянной. Непробиваемой!

Выходит зло, зато честно. Сердце колотится сильно и почти больно, а Соби кажется искренне растерянным. Он даже смотрит снова - на Рицку, а не в пол:
- Тебе так трудно со мной? Одиноко?

Опять не понял. Всё, правда не могу больше.

- Просто холодно, Соби, - роняет Рицка устало. - Ты так себя ведешь... словно очень боишься, что я вот возьму и на тебя наброшусь. Все время отступаешь, как только я подхожу на шаг ближе!

Край рта Соби вздрагивает, словно тот хочет улыбнуться, и вновь застывает. Складка между бровями делается глубже:
- Ты не прав, Рицка. Уверяю тебя, я вовсе тебя не боюсь.
- Ну, по крайней мере, ведешь себя соответственно. Даже рассказать начистоту ничего не можешь! – Рицка машинально комкает в кулаке покрывало, на которое опирался ладонью. — Все из тебя как клещами тяну...

- Рицка, - Соби, не дослушав, качает головой, - если я чего-то опасаюсь, то только не твоего присутствия. Мне очень жаль, если я заставил тебя так думать.
- Тогда почему всё так по-дурацки? - Рицка не отрывает взгляда от сминаемого покрывала. - Я думал, ты мне доверять начнешь. А ты...
- Я доверяю тебе, Рицка, - ладонь Соби накрывает его пальцы и тут же исчезает, и он добавляет шепотом: - Я не доверяю себе.

Они долго молчат. Наверное, Соби ждет, что он как-нибудь среагирует. В конце концов, поняв, что Жертва не заговорит, коротко вздыхает - кажется, с досадой, непонятно только, на кого - и поднимается на ноги. Нашаривает в заднем кармане джинсов сигаретную пачку, вытягивает сигарету и отходит к балконной двери, чуть приоткрывая ее - не до сквозняка, совсем чуть-чуть, чтобы выдыхать дым на улицу. Прикуривает.

Рицка остается на прежнем месте, уперев локти в колени и устроив на сжатых кулаках подбородок. После слов Соби его будто каменной плитой придавило. Чистый идиотизм: тот намеревается его от себя защищать до победного... Причем всерьез.
Пока я или с ума не сойду, или не возненавижу его. Одно из двух.
Собственно, ничего нового. Я и правда «сам знаю».

Рицка чуть слышно хмыкает и тоже встает. Подходит к Бойцу, игнорируя вопросительный взгляд, молча отбирает пачку с сигаретами и воткнутой туда же зажигалкой. Соби, видимо, слегка теряется от его решительности - во всяком случае, никак не протестует. Вот и хорошо. Рицка решительным движением выбивает из пачки сигарету и сует в рот, одновременно щелкая зажигалкой.
Соби делает резкий шаг вперед, наверное, чтобы отобрать свое имущество - и останавливается, наткнувшись на колючий взгляд:
- Не лезь ко мне!
- Отдай, - говорит Соби мягко, протягивая руку, как к ребенку. - Не надо.
- Что «не надо»? - Рицка прищуривается от лезущего в глаза дыма и - так и быть - возвращает Бойцу остальные сигареты. - Что хочу, то и делаю. Не указывай.
- Рицка, ты обиделся? - Соби откладывает пачку на узкий подоконник. - Пожалуйста, затуши сигарету. У тебя заболит голова.
- Сам же куришь? - Рицка невольно делает шаг назад, потому что Боец аккуратно придвигается, и отбивает его руку. - Что у тебя за двойные стандарты во всем! Тебе можно, мне нельзя! Мне доверяешь, себе нет! От-вя-жись!

Соби приоткрывает дверь балкона шире, высовывается туда и гасит сигарету в стоящей около стены пепельнице. Потом выпрямляется и с невозмутимым видом второй раз пытается отобрать сигарету у Рицки. Только глаза у него совсем не спокойные. Прищуренные, потемневшие.

- Я кому сказал, отстань! - выкрикивает Рицка ему в лицо, торопливо отводя руку с сигаретой за спину. - Моедело, хочу и буду! Жалко тебе, что ли?
Соби быстро качает головой - их лица сейчас так близко, что дыхание смешивается - и ловит Рицку за запястье, заводя его руку за спину, не до боли, но чувствительно:
- Можешь наказать меня, как хочешь, Рицка. Только не вреди себе.

Вот черт, ведь не вывернешься. Разве что драться теперь... Но я не могу драться - с ним!

Пальцы Соби скользят по косточке запястья, цепко обхватывая всю кисть, находят сигарету и несколько раз ломают, гася тлеющий огонек о собственную кожу. Соби делает это с таким спокойным видом, словно каждый день так разминается перед тренировкой. Ему что - не больно?..
Чувствуя, что сейчас или разорется, или разревется, Рицка молча выкручивается из аккуратного захвата и упрямо сжимает губы. Все, он уходит, и черта с два Соби к нему попадет недели две как минимум!

Не пущу в комнату с балкона, и всё.

- Рицка, - Соби свободной рукой обхватывает его за талию, - Рицка, постой.
- Ты же «себе не доверяешь»! - в голосе Рицки сплошной звон. И злость на этого дурака, который мнит себя взрослым, а сам ведет себя как... Как... - Вот и пусти тогда! И не подходи! Чего тебе надо?!
- Я люблю тебя.

Пауза. Долгая. Рицка стоит, опустив голову, и боится рассмеяться в голос. Потому что это совсем ненормально - смеяться, когда хочется побиться головой об дверной косяк.
- На горе мочало, начинай сначала, - ломким голосом произносит он наконец. – Все. Правда, хватит.
Руки Соби разжимаются. Во вновь наступившей тишине Рицка трет запястье и поднимает глаза. Соби стоит совсем близко - вечно он в личное пространство вторгается, не знает что ли, что это им обоим в тягость...
- Ты хотел услышать от меня правду - и услышал, - тихо говорит наконец Боец. — По-моему, это не повод пробовать курить.
- Я уже пробовал, - отмахивается Рицка равнодушно. - Еще прошлой осенью. Так что... просто захотелось, а ты жмот.
- Прости, - Соби опускает ладони ему на плечи. Кажется, его извинение относится совсем не к рицкиным последним словам.

Он что, издевается?! Ведь говорю же не трогать меня!..
Рицка передергивает плечами, сбрасывая руки, и делает шаг назад - во избежание повторения. Но Соби все равно придвигается опять, обнимает его, неподвижно застывшего:
- Рицка...

Губы теплые, горькие от табака и пахнут дымом и грейпфрутом - а может, это запах его мыла примешивается. Рицка стоит, не шевелясь и не отвечая на поцелуй. Кажется, он вообще больше никогда не сможет отозваться. Надоело. Сколько еще жить обещанием большего?
«Когда тебе исполнится хотя бы пятнадцать». Ему четырнадцать уже - какая разница, годом больше или меньше. Но Соби принципиален, Соби против...
А в итоге мне и поцелуи уже не нужны. Потому что стоит расслабиться и поплыть - и все обрывается, дальше же вроде как рано. А что все тело болит, когда отодвигаешься - так Соби к подобному привычен и думает, наверное, что и другим выдержка легко дается.
Не надо, хочется сказать вслух. У меня руки опускаются, я тебя даже побить не могу, какие тут поцелуи.
Не надо, если ты так меня бережешь, что хоть на стенку лезь.

Рицка молчит, только дышит все чаще, стараясь сохранить равнодушное лицо, но Соби не отступает: целует его в нахмуренный лоб, в виски, в кончик носа... пока не встречается с мрачным взглядом.
- Рицка, - он медленно ерошит его темные волосы, задевая кончиками пальцев шею. Рицка вздрагивает и отдергивается. - Ну что ты?
- Соби. - Я не знаю, что сказать. Все равно все это бессмысленно. - Ты что, совсем дурак?
Боец совершенно серьезно качает головой:
- Надеюсь, что нет.
- А по-моему - совсем!.. - выкрикивает Рицка задушенно. За что ему такое наказание! Наверное, это даже хуже той пытки во время поединка.

Соби снова гладит губами и языком его закушенный рот, заставляя раскрыться, уступить, впустить... Вздохнуть и поддаться? Конечно, секунд пять все будет здорово, а что потом?
Губы Рицки вздрагивают: не улыбка и не усмешка, просто во рту делается горько.

Но руки Бойца, спокойно лежавшие у Рицки на плечах, вдруг смыкаются в тесном объятии. И, кажется, не собираются оттолкнуть.
Не может быть.
- Соби?..
Долгий вздох куда-то в растрепанный затылок:
- Рицка.

Они целуются, жадно, безотрывно, безостановочно, и когда Соби напрягается, чтобы отстраниться, Рицка с силой встряхивает его за локти, не отпуская.
Потому что ты приучил меня этого ждать.
Ничего, что я ниже ростом — не вырвешься.

- Рицка, - шепчет Боец в шею Жертве, - ушки, Рицка...
- За-бей, - раздельно произносит он, на секунду открывая глаза и встречаясь с затуманенным взглядом Соби.
- Рицка, - во всегда таком спокойном голосе слышатся новые нотки, - мы не можем...
- За-бей, - упрямо повторяет он между поцелуями, притираясь вплотную. По коже волной пробегают горячие мурашки. - Я хочу... хочу... получить от тебя ответ.
- На что? - Соби стискивает ладонями его бедра, прижимает к своим и застывает, закрыв глаза и часто дыша.
Рицка секунду смотрит на его разгоряченное лицо, потом обхватывает ладонью затылок и произносит, задевая губами губы:
- На меня.

Кровать, такая широкая, если на ней сидеть, явно тесна для двоих. Они падают друг на друга - Соби снизу, Рицка сверху, отчаянно дергая ремень его джинсов. Соби перехватывает его руку:
- Нет, Рицка. Пожалуйста, останови меня.
- Сам не можешь?.. - Рицка коротко смеется, - ну скажи, что не можешь, Соби...
Боец откидывает голову на подушку, судорожно переводя дыхание, смотрит на него штормно-синими глазами и молчит. Ладно же... Рицка высвобождает запястье и все-таки справляется с пряжкой. Дальше проще: пуговица да молния. И к черту всё...
- Рицка!.. - голос Соби, не громче шепота, почти останавливает его на мгновение:
- Что?
- Прошу тебя...

Горячие пальцы стискивают сквозь джинсы ягодицы, гладят промежность. Рицка стонет в голос, потому что терпеть уже нет сил, но на такое мучение он согласен, да, он не против...

- Прикажи мне...

Шепот в ухо и наконец-то живые, не придуманные под душем в ванной руки... Его руки... О-ох...

- Что? - Рицка с усилием раскрывает глаза: картинка плывет, но лицо Соби он видит отчетливо. — Что тебе приказать?
- Скажи «стоп»...

Соби осторожно дышит через нос; как он умудряется, Рицка не знает, но ему это не нравится. Приказать? Ладно...
- Не останавливайся, Соби, пожалуйста, я приказываю!

Так, как я хотел...

Соби зажмуривается и передергивается всем телом, словно от сильной боли; руки - одна на спине у Рицки, другая на пояснице - прижимают его к себе, чуть не ломая ребра:
- Что ты делаешь со мной... Ты... уверен?
- И давно, - он делает попытку приподняться, потому что в железной хватке Соби буквально дышать нечем, но не получается. - Ну чего ты?.. пусти, я...

Я хочу наконец добраться до тебя... И так еле джинсы расстегнул... да еще ты меня трогаешь... Соби... что же это... как будто я вообще без одежды... О-ох... умру, если ты теперь остановишься...

Соби выворачивается из-под него легко, словно Рицка ничего не весит, наваливается сверху, заглушая поцелуями быстрые короткие стоны. Поднимает вверх джемпер, футболку, тянется к джинсам, задевая рукой между ног. Прикосновение отзывается радугой перед зажмуренными веками, дрожью по всему телу... Аах, не кончить бы... не кончить сейчас же, сразу...

Рицка как утопающий обхватывает Соби за шею, притягивает к себе, почти кусая в губы, в уши, и Соби, наверное, не выдерживает — трется об него бедрами, сильно, жарко; глухо стонет сквозь стиснутые зубы... И напрягается в новой попытке совладать с собой.
- Не смей! - Рицка тут же обхватывает его ногами. - Ты же хочешь!..
- Это не... - начинает Соби, задохнувшись, но Рицка не дает ему завершить фразу:
- Имеет значение! Для меня – имеет!
Соби отвечает непонятным взглядом и со вздохом то ли повиновения, то ли облегчения опускает голову Рицке на плечо:
- Как... скажешь...

Не жадничать, только не жадничать, твердит себе Рицка как мантру, и все равно не может остановиться ни на секунду, с каждым прикосновением соскальзывая куда-то все глубже, в жар и оранжевую пустоту под сомкнутыми ресницами. У этой темноты нет дна, но есть имя. У всего в мире сейчас только одно имя - Соби.
Губы к губам, кожа к коже - касайся меня, касайся, только не исчезай. Ладони горят, их будто невидимыми иголочками колет: сомкнуться, не отпустить, обладать...
Рицка тянется к Соби, то зажмуриваясь, то широко распахивая невидящие глаза, и судорожно дышит - так часто, что кружится голова. На смущение уже нет сил, оно, кажется, выдохлось от долгого ожидания.
Сколько можно, ведь даже сейчас Соби до безумия долго не отпускал себя, отодвигал его руку... А Рицка так ждал его настоящего стона, что его будто током пробило, когда Соби хрипло вздохнул и позволил себя коснуться... Раз... второй...
Как горячо... Как здорово... Как сильно...

Сбитое дыхание в шею, светлые пряди волос перемешиваются с темными. Тело вжимается в тело, грудь к спине, сильные руки обхватывают за талию, прижимают, узкие бедра скользят вверх-вниз, лишая остатков рассудка. Не сорваться с края, не перейти последнюю черту...

- Соби... Со-оби!..
- Рицка... Ты - всё моё... Рицка...

*